Ссылка для цитирования: Гуреева А.Н., Кузнецова В.С. Трансформация научной коммуникации в контексте 122 медиатизации: теоретическое обоснование и практическое применение // Меди@льманах. 2020. № 5. С. 48–57. DOI: 10.30547/mediaalmanah.5.2020.4857
DOI: 10.30547/mediaalmanah.5.2020.4857@ Гуреева Анна Николаевна
кандидат филологических наук,
доцент кафедры теории и экономики СМИ
факультета журналистики
МГУ имени М.В. Ломоносова
(г. Москва, Россия), gureevaan@gmail.com
@ Кузнецова Василиса Сергеевна
магистрант Центра исследований медиа,
коммуникации и информации
Бременского университета
(г. Бремен, Германия), kuznetsovasilisa@gmail.com
Активное влияние медиа на общественные практики началось еще с появления печатного станка, но именно сегодня, когда существует множество коммуникационных каналов, эффект, который оказывают медиа на жизнь социума, становится все мощнее. Современное технологически развитое общество – это «медианасыщенное» общество, в котором жизнь без доступа к медиасреде уже не представляется полноценной (Вартанова, 2015: 8).
Значительная доля влияния медиа на наш мир заключается в том, что они стали частью культуры (Hjarvard, 2008: 105), и ни одной сферы общественной деятельности нельзя представить без медиа – они интегрируются в различные сферы жизни и формируют в обществе единую культурно-коммуникационную систему (Гуреева, 2016: 194). Ключевой концепцией для понимания роли медиа в современном мире является медиатизация, объясняющая влияние медиа на характер, функции и структуру социальных институтов и культурных процессов, меняющая как формальные, так и содержательные особенности массовой коммуникации, подчиняя ее логике медиа (Вартанова (ред.), 2019: 106).
Таким образом, современное общество невозможно представить вне феномена медиатизации, которая обусловливает изменения в коммуникативной среде, расширяя коммуникации как во времени, так и в пространстве. Медиа заменяют социальную деятельность, которая без них осуществлялась лично, неопосредованно, а деятелям различных общественных секторов приходится адаптировать свое поведение под нормы и форматы медиа (Schulz, 2004: 89).
Особый интерес представляет влияние медиа на науку. Будучи одним из сильнейших драйверов общественного развития, наука, как ни одна другая область, нуждается в интеграции с широкой общественностью. Поэтому медиа представляют особую коммуникативную ценность для науки, а процесс медиатизации – потенциальное расширение и развитие коммуникаций. В связи с этим в данной статье анализируется и теоретически обосновывается трансформация традиционных форматов научной коммуникации как результат медиатизации науки.
Традиционный взгляд на отношения между наукой и медиа основывается на восприятии медиа как средств, облегчающих коммуникацию между наукой и обществом, а именно распространение научных знаний и открытий для формирования и усиления интеллектуальной общественной поддержки научного образа мышления (Brossard, Lewenstein, 2010). Отмечается все более широкое освещение науки в средствах массовой информации, значительное влияние медиа на дискуссии, касающиеся организации, проведения и оценок научных исследований (Pallas, Wedlin, 2013). Медиа начинают играть неотъемлемую роль в формировании общего восприятия науки, научной деятельности и ее результатов, что, в свою очередь, является источником вдохновения для изменений в политике и правилах вокруг и внутри научного сообщества (Weingart, 1998).
В результате и наука все больше ориентируется на медиа: для ученых, исследовательских групп, университетов и других академических организаций деятельность в области медиа и коммуникаций становится приоритетной (Engwall, 2008). Такой институциональный взгляд на взаимосвязь и растущую взаимозависимость между наукой и медиа был охарактеризован исследователями как «медиатизация науки» (Rödder, 2009).
Э. Вэливерронен (2001) утверждает, что в контексте науки медиатизация – это не строгая теоретическая концепция, а скорее двусмысленное понятие, относящееся к растущей культурной и социальной значимости медиа и медиатизированной коммуникации. Иными словами, это преобразование коммуникации в технически опосредованную, которая проходит через внутри- и межинституциональные взаимодействия в научной среде и является непосредственно медиатизацией науки. Обращая внимание на двойственность процесса медиатизации, М. Шэффер (2014) отмечает, что очень часто сложно понять, вызывают ли медиа изменения в сфере науки или эволюция в науке приводят к использованию определенных медиа.
При этом необходимо принимать во внимание, что медиатизация науки не ограничивается изменениями в коммуникационной активности между наукой и представителями медиа, а включает также трансформацию в отношениях и во взаимодействиях между наукой и ее различными заинтересованными сторонами (Pallas, Fredriksson, 2011): в частности, с развитием медиатизации политики (Русакова, Грибовод, 2014) и бизнеса (Pallas, Strannegård, 2010) усиливается их давление на сферу науки. Политические и рыночные акторы, в свою очередь, склонны более широко и публично высказывать свои ожидания в отношении академического сектора. Более того, эти ожидания все чаще формируются под влиянием обоснований и ценностей медиа. В качестве примера того, как медиатизация формирует институциональный контекст науки, можно привести появление и распространение таких медийных продуктов, как рейтинги и публичные оценки научной деятельности и организаций (Power, Scheytt, Soin, Sahlin, 2009). Более того, различные рейтинги часто упоминаются как основные факторы, определяющие восприятие, оценку и действия науки (Sauder, 2008).
Тем не менее именно в сфере научной деятельности медиатизация играет критическую роль, трансформируя коммуникационные процессы. Так, с точки зрения теории коммуникации трудно найти какую-либо другую область общественной жизни, где коммуникатор играет столь значительную роль, – сокращение коммуникации с общественностью может иметь катастрофические последствия как для самой науки, так и для общества (Balashova, 2018).Коммуникатор наиболее важен именно в науке, а не в политике или бизнесе, где акторы и так осуществляют коммуникацию в публичной сфере.
Существование науки в современном мире невозможно без взаимодействия с социумом: ученые должны объяснять общественности, что они делают, чтобы, например, получить финансирование на реализацию собственных проектов, помощь в применении научных открытий на практике, а также распространить информацию о своих научных идеях (Гиллис, 2014; Trench, Bucchi, 2010). Распространение науки среди широкой общественности, в том числе в медиапространстве, входит в задачи научной коммуникации, под которой, как известно, в широком смысле слова подразумеваются организованные действия, направленные на распространение научного знания, методологии, процессов и практик в условиях, где основной частью аудитории являются неученые (Horst, Davies, Irwin, 2016).
При этом важно осознавать, что в информации об ученых и их деятельности нуждается не только сама наука как институт, но и общество, поскольку ему требуется понимание релевантной картины мира и участие в решении важных проблем. Необходимость научной коммуникации обусловлена ее важностью для демократии в связи с тем, что общество должно быть осведомлено о деятельности ученых и структуре науки как одной из самых продуктивных движущих сил в современном мире (Davies, Horst, 2016 (a); Collins, Evans, 2018; Lewenstein, 2016). Подчеркивается также ее значение как для благосостояния каждого человека, так и в целом для организаций, государств, которые инвестируют в научные исследования, чтобы решить важные социальные вопросы или создать технологии, которые изменят жизнь к лучшему (Davies, Horst, 2016 (b)).
Очевидно, что в контексте медиатизации значительно увеличивается репрезентация науки в СМИ. Кроме того, в условиях цифровизации, когда Интернет как коммуникационная платформа становится ядром медиасистемы (Vartanova, Gladkova, 2019: 206), а социальные сети все чаще используются как источники новостей (Гуреева, Ткачева, Вартанов, Дунас, 2016: 21), стремительно растет количество веб-контента о науке (форумы на научные темы, блоги, сообщества в социальных сетях, подкасты о науке, видео на YouTube и т.п.).
Однако «наука в медиа» является далеко не единственным способом научной коммуникации, способным распространить научные знания среди широкой общественности. К форматам научной коммуникации, которые внесли не менее значительный вклад в популяризацию науки, можно отнести также научные музеи и центры; научно-популярные книги и журналы; научные шоу; научные группы, клубы и общества; научные конкурсы, мероприятия и фестивали; интернет-форумы на научные темы и сообщества в социальных сетях; дни открытых дверей в университетах и научно-исследовательских организациях (Burns, O’Connor, Stocklmayer, 2003). Все они так или иначе призваны обеспечить коммуникацию между наукой и обществом и подвергаются непосредственному влиянию медиа, что и определяется как медиатизация науки.
Всеобъемлющее проникновение медиа во все сферы деятельности человека и общества привело к тому, что научная коммуникация, изначально не связанная с медиа, становится медиатизированной. В связи с этим мы проанализировали, как трансформируется традиционная (офлайн) научная коммуникация, изучив медиатизацию таких форматов, как публичные лекции, научно-популярные книги, научные музеи и центры, научные фестивали.
Публичные лекции о науке. Публичные лекции, во время которых представляются идеи или достижения в науке и искусстве, являются наиболее устоявшимся форматом научной коммуникации. Публичные лекции, простые и понятные в организации, проводятся и как регулярные мероприятия научных институтов, и как разовые акции всевозможных организаций. В качестве примера можно привести инициативу «научных кафе» (от франц. – Café Scientifique1), зародившуюся в Великобритании в 1998 г. благодаря телевизионному продюсеру Дункану Далласу. Речь идет об организациии публичных лекций ученых в кофейнях и барах. Сейчас подобные «кафе» открыли свои филиалы в десятках стран Европы, Америки, Азии, Африки и Австралии.
Публичные лекции о науке не только направлены на увеличение научной грамотности общества, но и могут оказаться полезными научному сообществу, самим ученым. Так, публичные лекции немецкого географа и натуралиста Александра фон Гумбольдта в Берлинском университете зимой 1827‒1828 гг. «о физическом мироописании» стали первым наброском его глобального труда «Космос» (Энгельгардт, 1891).
Говоря о влиянии медиа на трансформацию такого формата научной коммуникации, как публичная лекция, основной эффект медиатизации заключается во вторичной трансляции лекций на медиаплатформах с возможностью многократного повторения: лекции в видео- и аудиоформатах публикуются на различных веб-сайтах, видеохостингах, площадках для подкастов, становятся полноценными телепередачами или расшифровываются и публикуются в письменной форме на медиапорталах. Это хорошо иллюстрирует проект «Рождественские лекции» (Christmas Lectures), основанный английским физиком Майклом Фарадеем.
С 1825 г. в рамках проекта ежегодно, незадолго до Рождества, проводятся серии лекций признанных ученых. Сам Фарадей презентовал 19 подобных серий. В 1936 г. «Рождественские лекции» были впервые показаны на телевидении, что, как отмечается на сайте проекта, делает их «старейшим научным сериалом в мире»2. Сейчас лекции продолжают ежегодно проводиться в традиционном офлайн-формате, они транслируются телеканалом BBC Four и публикуются на YouTube-канале Королевского института в Лондоне.
Уже упомянутые «научные кафе», до весны 2020 г. проводили публичные лекции только в очном формате и не дублировали на медиаплатформах. В связи с пандемией коронавирусной инфекции большинство встреч были отменены, однако в некоторых городах проект перешел в онлайн-формат. Так, «научное кафе» города Лидс в Великобритании организовывает встречи до 100 человек с учеными на платформе Zoom, куда приглашает всех желающих3.
Научно-популярные книги. Научно-популярные книги, написанные ученым самостоятельно или в соавторстве с профессиональным журналистом/писателем, и публичные лекции о науке считаются наиболее традиционными и распространенными форматами научной коммуникации, способствующими привлечению внимания общества к науке (Broks, 2006).
Книга, по своей сути, уже является медиатизированным форматом. По мнению научного писателя Дж. Тёрни (2008: 5), преимущество книг над другими средствами коммуникации заключается в их универсальности, относительно дешевом производстве и «давней значимости в культуре». В то же время особую ценность несет форма книги как заметная константа в истории науки. Именно поэтому научно-популярные книги по-прежнему пользуются спросом у читателей, а книги многих культовых научных авторов переиздаются по несколько раз. Например, научно-популярная книга об эволюции «Эгоистичный ген», написанная британским биологом Ричардом Доккинзом в 1976 г., была переиздана в 1989 и 2006 гг. (к 30-летнему юбилею вместе с сопутствующим эссе), спустя еще 10 лет вышло четвертое издание книги с новым эпилогом. В июле 2017 г. в опросе, посвященном 30-летию присуждения премии Королевского общества за научную книгу, «Эгоистичный ген» был назван самой влиятельной научной книгой всех времен4. Как отмечает Дж. Тёрни (2008: 9), «такая известность является исключительной, но свидетельствует о том влиянии, которое может оказывать научная книга. При таком большом количестве печатных изданий коллективное влияние научно-популярной литературы должно быть еще больше».
Анализируя влияние медиатизации в целом на индустрию печатных научно-популярных книг, можно отметить появившиеся возможности потребления книг с электронных носителей: в формате электронной книги или аудиокниги. Так, по информации группы компаний «ЛитРес», объем рынка электронных и аудиокниг в России за 2019 г. вырос на 35% (до 6,5 млрд руб.), составив более 10% всего книжного рынка без учета учебников5. Однако традиционные книги все еще намного популярнее среди читателей, и рынок печатных книг продолжает расти. По данным издательства «Эксмо-Аст», весь рынок книг России за 2019 г. вырос на 7% (до 92 млрд руб.), правда с учетом учебников.
Благодаря публичным лекциям о науке и научно-популярным книгам многие воспринимают научную коммуникацию как индивидуальную деятельность, которой занимаются отдельные ученые исходя из своего собственного желания проинформировать общественность о своих достижениях (Davies, Horst, 2016 (b)). Конечно, ученые все еще остаются важнейшими участниками научной коммуникации. Однако на сегодняшний день существуют и другие форматы распространения научных знаний.
Научные музеи и центры. Посещение таких общественных учреждений, как музеи и научные центры, тоже является научной коммуникацией. Вне стен школ и университетов музеи и подобные им институты воспринимаются как ключевые элементы неформального научного образования (Davies, Horst, 2016 (b)). Музеи являются эффективным форматом научной коммуникации благодаря связи со школьным образованием (педагогическая миссия), театральности в презентации, развлекательному формату обучения. Современные музеи перешли от простой демонстрации коллекций и объектов к использованию интерактивных элементов, видео- и аудиоматериалов, что, несомненно, значительно улучшает возможности обучения. Наиболее часто интерактивность используются в научных центрах, где практическое вовлечение в эксперименты призвано научить посетителей основам науки (McManus, 2008).
Таким образом, музеи и научные центры превратились в место медиатизации знаний. Они стараются разнообразить выставки, программы, мероприятия и события, которые организуют, чтобы создать мультисенсорную и мультикоммуникационную среду, которая смогла бы постоянно привлекать посетителей (Schiele, 2008). Все в музеях направлено на то, чтобы привлечь и удержать внимание посетителей. В наши дни музеи следуют заповедям М. Маклюэна, который утверждал, что все используемые средства должны способствовать реализации целей коммуникации (McLuhan, Parker, Barzun, 1969). Сегодня к этим средствам нельзя не относить мультимедиа и Интернет.
Научные фестивали. Еще один формат научной коммуникации, направленный на популяризацию науки и на взаимодействие с большими массами людей, – научные фестивали. Это глобальный феномен – число мероприятий растет по всему миру. Фестивали значительно отличаются друг от друга и по масштабам, и по насыщенности программы. Однако их объединяет праздничная атмосфера, стремление вовлечь в науку неспециалистов; это обеспечивает концентрированную и резонансную ориентацию на научную деятельность в рамках города или региона. В число ключевых аудиторий научных фестивалей, как правило, входят семьи с детьми и школьники, посетители часто сообщают о том, что их побуждает к участию желание «чему-то научиться» или общий интерес к науке (Jensenand, Buckley, 2014). В связи с этим научные фестивали, так же как музеи и научные центры (Dawson, 2014), некоторые исследователи подвергают критике за «проповедь для обращенных»: их участники в основном хорошо образованны и мало отличаются друг от друга по социально-экономическим признакам.
Тем не менее научные фестивали как раз направлены на привлечение максимально широкой аудитории – за счет разнообразия мероприятий и большого выбора занятий в рамках фестивалей они предоставляют посетителям возможность найти собственный «путь» к взаимодействию с наукой (Bultitude, Sardo, 2012). Так, фестиваль науки NAUKA0+ в Москве в 2019 г. за три дня посетило 950 тыс. человек6. В рамках его программы состоялось более двух тысяч мероприятий: выставки, экскурсии, конкурсы, конференции, публичные лекции, мастер-классы и т.п.
Отмечается, что творческое использование существующих социальных или общественных активностей может придать огромный импульс привлечению непрофессиональной аудитории (Bultitude, Sardo, 2012). К примеру, на московском фестивале NAUKA0+ было организовано химическое научное шоу доктора Хала Сосабовского, ученого из Университета Брайтона в Великобритании, где он в красочной и увлекательной форме демонстрировал химические эксперименты, показывая, «как можно постичь окружающий нас мир через игру»7. Целевой аудиторией шоу были заявлены дети дошкольного возраста, школьники, абитуриенты и студенты, но среди посетителей были и взрослые, для которых шоу оказалось не менее захватывающим.
Медиатизация на научных фестивалях проявилась прежде всего в увеличении использования информационно-коммуникационных технологий в проведении и освещении мероприятий. Так, все лекции фестиваля NAUKA0+ транслировались в прямом эфире на сайте, а также демонстрировались на других площадках фестиваля для тех, кто в момент выступления ученого не мог посетить лекционный зал, а был вовлечен в одно из других мероприятий фестиваля. Кроме того, активно ведутся страницы фестиваля в социальных сетях («ВКонтакте», Facebook), где публикуются анонсы событий, фотоотчеты, ссылки на прямые трансляции, материалы СМИ и другая полезная информация даже после окончания мероприятия.
Проанализировав распространение научных знаний традиционными способами в контексте медиатизации общества, можно сделать вывод, что система научной коммуникации гетерогенна и многообразна. Одни форматы существуют обособленно от других, другие совмещают в себе сразу несколько возможных способов взаимодействия с массами: публичные лекции в основном устойчивы, а форматы научных фестивалей постоянно меняются. Возрастают коллаборации научной коммуникации с искусством, комедией, сторителлингом – современные форматы стараются все больше фокусироваться на креативных, игровых аспектах (Kaiser, Durant, Levenson, Linett et al, 2013).
Однако очевидно, что любая форма научной коммуникации трансформируется под влиянием медиа. В результате коммуникация, которая раньше осуществлялась офлайн, посредством личного присутствия и общения ее участников, становится медиатизированной. Научные музеи, фестивали, издатели научно-популярных книг и организаторы публичных лекций все активнее используют медиаплатформы и технологии для улучшения коммуникации с аудиторией, благодаря чему ландшафт научной коммуникации находится в постоянном движении. Кроме того, медиатизация обуславливает постоянный рост контента о науке в медиа. Если раньше популярную науку формировала в основном журналистика, то глобальные изменения в медиасистеме в последнее десятилетие, вызванные дигитализацией и развитием социальных сетей, сделали возможным для многочисленных участников стать посредниками научной коммуникации. Сегодня распространением научного знания через медиа занимаются научно-исследовательские институты, университеты, организаторы научных мероприятий и обычные посетители музеев, центров и фестивалей, создавая научно-популярный контент на своих официальных и личных страницах в социальных сетях. Медиатизация науки приводит к тому, что в контексте любого формата научной коммуникации можно говорить о медиакоммуникационной деятельности.
Таким образом, процесс медиатизации в контексте науки тесно связан с коммуникационными процессами. Проникновение медиа в область научной деятельности и распространение научного знания среди широкой общественности влияют в первую очередь на коммуникацию, активизируя и расширяя ее. Но, что не менее важно, медиатизация науки трансформирует отношения и взаимодействия между наукой и обществом. В результате массовая аудитория все предпочтительнее воспринимает информацию через призму медиа, а научное сообщество сталкивается с новыми задачами, так как все элементы функционирования научной среды, так или иначе связаны с медиа и их инфраструктурой.
1 Cafe Scientifique. Режим доступа: http://cafescientifique.org
2 About the Christmas Lectures. Режим доступа: https://www.rigb.org/christmas-lectures/about
3 Leeds Café Scientifique is a Place where, for the Price of a Coffee or a Glass of Wine, People Can Discuss Science That is Changing Their Lives. Режим доступа: http://www.cafe-sci.org.uk
4 Armitstead C. (2017) Dawkins Sees off Darwin in Vote for Most Influential Science Book. The Guardian, July 20. Режим доступа: https://www.theguardian.com/books/booksblog/2017/jul/20/dawkins-sees-off-darwin-in-vote-for-most-influential-science-book
5 У книг выросла цифра. Электронный сегмент рынка снова увеличился // Коммерсантъ. 2020. Февр., 3. Режим доступа: https://www.kommersant.ru/doc/4241511
6 950 тысяч человек посетили Фестиваль NAUKA 0+ в Москве. Официальный сайт фестиваля NAUKA0+. 2019, Октябрь, 14. Режим доступа: http://www.festivalnauki.ru/novost/120515/950-tysyach-chelovek-posetili-festival-nauka-0-v-moskve
7 Научное шоу доктора Хала. Официальный сайт фестиваля NAUKA 0+. Режим доступа: http://festivalnauki.ru/meropriyatie-festivalya/120114/nauchnoe-shou-doktora-hala
Вартанова Е.Л. Человек медийный как результат социального развития? // МедиаАльманах. 2015. № 5 (70). С. 8–11.
Гиллис Дж. Зачем нужны научные коммуникации? Большой адронный коллайдер – суперзвезда // Формула научного PR: практики, кейсы и советы. М.: РВК, 2014. С. 9–14.
Гуреева А.Н. Теоретическое понимание медиатизации в условиях цифровой среды // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2016. № 6. С. 192–208.
Гуреева А.Н., Ткачева Н.В., Вартанов С.А., Дунас Д.В. Изменение природы новостей в цифровую эпоху: теоретическое осмысление // МедиаАльманах. 2016. № 6. С. 12–24.
Отечественная теория медиа: основные понятия. Словарь / под ред. Е.Л. Вартановой. М.: Фак. журн. МГУ; Изд-во Моск. ун-та, 2019.
Русакова О.Ф., Грибовод Е.Г. Политический медиадискурс и медиатизация политики как концепты политической коммуникативистики // Науч. ежегодник Ин-та философии и права Уральск. отд. РАН. 2014. Т. 14. Вып. 4. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskiy-mediadiskurs-i-mediatizatsiya-politiki-kak-kontsepty-politicheskoy-kommunikativistiki
Энгельгардт М.А. Александр Гумбольдт, его жизнь, путешествия и научная деятельность. Биографический очерк. СПб.: [б. и.], 1891. Режим доступа: http://az.lib.ru/e/engelxgardt_m_a/text_0020.shtml
Balashova Yu. B. (2018) Traditions of Science Mediatization in Russia in a Global Context. Newcastle upon Tyne (UK): Cambridge Scholars Publishing.
Broks P. (2006) Understanding Popular Science. Maidenhead, Berks: Open University Press.
Brossard D., Lewenstein B.V. (2010) A Critical Appraisal of Models of Public Understanding of Science: Using Practice to Inform Theory. In: Kahlor L., Scout P.A. (eds.) Communicating Science. New York: Routledge, pp. 11–39.
Bultitude K., Sardo M. (2012) Leisure and Pleasure: Science Events in Unusual Locations. International Journal of Science Education 34 (18): 2775–2795.
Burns T.W., O’Connor D.J., Stocklmayer S.M. (2003) Science Communication: A Contemporary Definition. Public Understanding of Science 12 (2): 183–202.
Collins H., Evans R. (2018) Why Democracies Need Science. Polity Press.
Davies S.R., Horst M. (2016 a) Scientific Citizenship: The Role of Science Communication in Democracy. London: Palgrave Macmillan.
Davies S.R., Horst M. (2016 b) Science Communication: Culture, Identity, and Citizenship. London: Palgrave.
Dawson E. (2014) “Not Designed for Us” : How Science Museums and Science Centers Socially Exclude Low-Income, Minority Ethnic Groups. Science Education 98 (6): 981–1008.
Engwall L. (2008) The university: a multinational corporation? In: Engwall L., Weaire D. (eds.) The University in the Market. London: Portland Press, pp. 9–21.
Hjarvard S. (2008) The Mediatization of Society. A Theory of the Media as Agents of Social and Cultural Change. Nordicom Review 29 (2): 105–134.
Horst M., Davies S. R., Irwin A. (2016) Reframing Science Communication. In: Felt U., Fouché R., Miller C.A., Smith-Doerr L. (eds.) The Handbook of Science and Technology Studies. Cambridge, MA: MIT Press, pp. 881–907.
Jensenand E., Buckley N. (2014) Why People Attend Science Festivals: Interests, Motivations and Self-Reported Benefits of Public Engagement with Research. Public Understanding of Science 23 (5): 557–573.
Kaiser D., Durant J., Levenson T., Linett P. et al (2013) The Evolving Culture of Science Engagement. Report of findings: September 2013 workshop. MIT and Culture Kettle.
Lewenstein B. (2016) Expertise, Democracy and Science Communication. International Conference on Public Communication of Science and Technology. Istanbul, Turkey, рр. 1–9.
McLuhan M., Parker H. and Barzun J. (1969) Exploration of the Ways, Means and Values of Museum Communication with the Visiting Public. New York: Museum of the City of New York.
McManus P. (2008) Topics in Museums and Science Education. Studies in Science Education 20 (1): 157–182.
Pallas J., Fredriksson M. (2011) Providing, Promoting and Co-Opting: Corporate Media Work in a Mediatized Society. Journal of Communication Management 15 (2): 165–78.
Pallas J., Strannegård L. (2010) Företag och Medier. Malmö: Liber.
Pallas J., Wedlin L. (2013) Governance of Science in Mediatized Society: Media Rankings and the Translation of Global Governance Models for Universities. In: Drori G.S., Llerer M.H., Walgenbach P. (eds.) Global Themes and Local Variations in Organization and Management: Perspectives on Glocalization. New York: Routledge, pp. 295–308.
Power M., Scheytt T., Soin K., Sahlin K. (2009) Reputational Risk as a Logic of Organizing in Late Modernity. Organization Studies 30 (2–3): 301–324.
Rödder S. (2009) Reassessing the Concept of a Mediatization of Science: a Story from the “Book of Life”. Public Understanding of Science 18 (4): 452–463.
Sauder M. (2008) Interlopers and Field Change: the Entry of the US News into the Field of Legal Education. Administrative Science Quarterly 53 (2): 209–234.
Schäfer M.S. (2014) The Media in the Labs, and the Labs in the Media: What We Know about the Mediatization of Science. In: Lundby K. (ed.) Mediatization of Communication. Berlin: de Gruyter Mouton, pp. 571–594.
Schiele B. (2008) Science Museums and Science Centres. In: Bucchi M., Trench B. (eds.) Handbook of Public Communication of Science and Technology. USA and Canada: Routledge, pp. 27–39.
Schulz W. (2004) Reconstructing Mediatization as an Analytical Concept. European Journal of Communication 19 (1): 87–101.
Trench B., Bucchi M. (2010) Science Communication, an Emerging Discipline. Journal of Science Communication 3: 1–5.
Turney J. (2008) Popular Science Books. In: Bucchi M., Trench B. (eds.) Handbook of Public Communication of Science and Technology. USA and Canada: Routledge, pp. 5–14.
Väliverronen E. (2001) From Mediation to Mediatization: The New Politics of Communicating Science and Biotechnology. In: Kivikuru U., Savolainen T. (eds.) The Politics of Public Issues. Helsinki: Department of Communication, University of Helsinki, pp. 157–177.
Vartanova E., Gladkova, А. (2019) New Forms of the Digital Divide. In: Trappel J. (ed.) Digital media inequalities: Policies against divides, distrust and discrimination. Goteborg: Nordicom, pp. 193–213.
Weingart P. (1998) Science and the Media. Research Policy 27 (8): 869–879.
