Ссылка для цитирования: Бальди Ж.-Ф. Языковая политика Франции: некоторые правовые аспекты // Меди@льманах. 2020. № 6. С. 144–151. DOI: 10.30547/mediaalmanah.6.2020.144151
DOI: 10.30547/mediaalmanah.6.2020.144151© Бальди Жан-Франсуа
заместитель руководителя
Национального управления по продвижению
французского языка и языков Франции,
Министерство культуры Франции
(г. Париж, Франция)
Языковая политика во Франции и в России: проблемы и перспективы (выступления участников семинара российско-французского форума гражданских обществ «Трианонский диалог»)
Юридические рамки, в которые вписывается языковая политика во Франции, относятся в первую очередь к политике в отношении французского языка, но в то же время касаются политики, поддерживающей языковое разнообразие, поскольку вопросы, связанные с французским языком, нельзя отделить от проблем, имеющих отношение к другим языкам, на которых говорят во Франции.
Становление и развитие французской нации шло в тесной связи с развитием национального языка, поэтому политика в отношении французского языка имеет долгую историю, и вехи этой истории известны. Eе начало – 1539 г., когда король Франции Франциск I подписал Ордонанс Виллер-Котре, согласно которому французский язык стал официальным языком права и администрации, заняв место латыни и других языков в стране.
Прошло более четырех столетий, и в 1992 г. в Конституцию страны было введено положение, которое гласило, что «языком Республики является французский язык». Остановимся подробнее на статье 2 Конституции Франции, потому что она – основа нашей политики и имеет весьма конкретные последствия.
Статья 2 помещена в Раздел 1 Конституции – «О суверенитете». Таким образом, французский язык является атрибутом суверенитета нашей страны, так же, как и национальная эмблема (флаг: синий, белый, красный), гимн («Марсельеза»), девиз («Свобода, Равенство, Братство») и принцип («Правление народа, народом и для народа»).
Кроме того, эта статья имеет конкретное влияние на государство, которое вытекает из судебной практики Конституционного совета как следствие рассмотренных им споров. Два первых из них иллюстрируют унитарную, государственную, централизованную концепцию французского языка.
Первое следствие – использование французского языка обязательно для юридических лиц публичного права (иными словами, юридических лиц, таких как государство и территориальная единица, к которым применимо публичное право), а также и для лиц частного права на государственной службе.
Второе – частные лица в отношениях с администрацией и государственными службами не имеют права использовать какой-либо язык, кроме французского, и не могут принуждаться к его использованию. Поясним на примере: гражданин, который владеет бретонским, обращается в префектуру в Бретани и может обратиться к сотруднику префектуры на бретонском, но эта практика никоим образом не гарантируется правом. Сотрудник префектуры, со своей стороны, может по собственной инициативе ответить ему на бретонском, но он с точки зрения права тоже не обязан этого делать.
Два других, напротив, придают более либеральный оттенок языковому праву в нашей стране.
Во-первых, использование переводов никоим образом не запрещено: так, государственные службы могут использовать другой язык, кроме французского, при условии, что существует версия на французском языке и только она будет иметь юридическую силу в случае спора.
Во-вторых, статья 2 Конституции не должна приводить к неверному пониманию важности свободы слова и выражения мнений, свободы предпринимательской деятельности и свободы торговли и промышленности.
Основываясь на высшем принципе свободы слова и выражения мнений, Конституционный совет посчитал не соответствующим Конституции любое категорическое требование для телеканалов или радиостанций по использованию официальных терминов или выражений, одобренных постановлениями министерства.
Из этой 2 статьи Конституции, кроме того, вытекает совокупность правовых норм, которые в основном собраны в ссылках на правовые акты. Речь о законе от 4 августа 1994 г. об использовании французского языка, который также называют законом Тубона (по имени министра культуры, который подготовил проект закона и представил его в парламенте).
Если бы нужно было резюмировать общую цель этого закона, можно было бы сказать, что он позволяет реализацию «права на французский язык» на территории Франции для наших граждан и всех тех, кто принял решение изучать французский язык. Это право говорить и получать информацию на французском языке реализуется в нескольких сферах: потребление, занятость, образование, реклама, транспорт, научные симпозиумы. Введение обязательного использования французского языка во многих ситуациях повседневной жизни позволяет, в частности, обеспечивать здоровье и безопасность потребителей, сотрудников и граждан, получать знания ученикам, студентам и ученым.
Нужно уточнить одно: поскольку речь идет о межведомственном механизме, применение этого закона входит в полномочия не нашей службы, а администрации. Например, в том, что касается информирования потребителей, задача контролировать применение закона возлагается на уполномоченные службы Министерства экономики.
Добавлю, что наше законодательство налагает на государственные службы определенные ограничения в том, что касается использования французского языка. Так, государственная администрация обязана использовать термины и выражения, опубликованные в Официальном бюллетене Французской Республики. В рамках того, что называют «межведомственным механизмом обогащения французского языка», создаются новые слова и выражения для заполнения пропусков в словаре нашего языка и обозначения по-французски концепций и явлений, которые возникают в иностранных языках. Использование этой «официальной терминологии» не является обязательным для граждан, согласно принципу свободы слова, но оно является обязательным для государственной администрации.
Независимо от этой официальной терминологии от государственных служб ожидается образцовое использование французского языка в средствах информации и коммуникации, а также в ситуациях международного общения. Хотя она и является весьма цельной, но эта правовая норма иногда вызывает недопонимание у некоторых наших сограждан или же за рубежом, где ее могут интерпретировать как запрет на использование во Франции других языков, кроме французского.
Соответственно, мы постоянно разрушаем этот миф: закон 1994 г. не запрещает использование региональных языков, что ясно обозначено, и также не запрещает говорить на иностранных языках. Закон также не имеет целью охранять чистоту французского языка, ограничивая использование иностранных слов: он касается сфер употребления французского языка, а не его содержания.
Теперь рассмотрим правовую динамику. В 2013 г. после крайне оживленной дискуссии в стране закон позволил при соблюдении определенных условий вести преподавание в высших учебных заведениях на иностранных языках. Речь идет об образовательных программах, составленных в рамках соглашений с иностранными университетами, или о программах, получающих финансирование от Европейского союза. Тогда правительство аргументировало это тем, что необходимо ввести в образовательную систему гибкость, которая позволит привлечь больше студентов, в частности из Индии, поскольку перспектива получать образование на английском языке может повлиять на их решение продолжать учебу во Франции.
Эти изменения в том, что касается продолжения использования французского языка, сочетаются с другими положениями, из-за которых распространенность иностранных языков в нашей стране снижалась. Имеется в виду реформа тестирования по языкам на вступительных экзаменах в Национальную школу администрации, где обучается будущая административная элита нашей страны. Сейчас в рамках экзамена можно сдать только английский язык, хотя раньше можно было выбрать один из восьми языков (и среди них русский язык).
Эта мера на первый взгляд может показаться незначительной. В действительности в ней можно усмотреть конкретное «послание». Оно заключается не в том, что восхождение по социальной лестнице невозможно без английского языка, ведь в конце концов в этом есть доля истины, а в том, что оно возможно лишь благодаря владению только английским языком, исключая все остальные языки.
В целом эти постоянные меры могли способствовать тому, что у общественности сложилось своего рода неприятие французского языка, который не считается современным языком. А также тому, что английский язык видится в благоприятном свете, подспудно играет роль языка, без которого невозможно быть частью современного мира.
Тем не менее, если считать, что стакан наполовину полон, а не наполовину пуст, можно отметить, что правовые рамки в отношении французского языка в целом были сохранены, хотя и утратили несколько значительных пунктов. Наша политика не ограничивается только французским языком. Направление этой политике задают еще два положения Конституции.
Статья 75-1 Конституции гласит: «Региональные языки являются частью национального достояния Франции». Эта статья, введенная в Конституцию 23 июля 2008 г., имеет большое символическое значение, поскольку в ней признается, что наша страна отличается значительным языковым богатством. Однако конкретный охват этого закона небольшой. Речь идет о некоем заявлении, которое нельзя применить при вынесении судебного решения, в отличие от статьи Конституции о французском языке.
Также в 2008 г. в Конституцию вошло понятие «франкофонии». Речь о статье 87: «Республика участвует в развитии солидарности и сотрудничества между государствами и народами, общим для которых является французский язык». Эта статья касается главным образом политической сферы. Во-первых, она показывает степень ответственности Французской Республики в проявлении солидарности между франкоговорящими странами. Во-вторых, она придает конституционную ценность понятию «общим для которых является французский язык»; в этом отношении она ставит общность языка в основание деятельности нашей страны во франкоязычном пространстве.
Итак, наша языковая политика опирается на три основных положения, основанные на Конституции (а конструкция на трех точках опоры всегда самая устойчивая):
• французский язык как фактор социальной сплоченности, наше общее благо;
• региональные языки как важнейшая часть нашего нематериального наследия, которые мы должны поддерживать;
• франкофония как инструмент продвижения французского языка в мире. Политика не ограничивается документами, для ее последовательного проведения нужна четкая организация деятельности. Такую организацию обеспечивает наша служба – Национальное управление по продвижению французского языка и языков Франции. В ее задачи входит направление и координация языковой политики государства.
В связи с этим хотелось бы настаивать на использовании слов «направление» и «координация»; они позволят понять, как мы работаем и что характеризует нашу службу:
• это не «громоздкая» служба, у нас работает около 30 сотрудников;
• это политическая служба, а не классическая административная;
• это служба при Министерстве культуры (что имеет большое символическое значение: это означает, что язык не инструмент коммуникации, а в первую очередь воплощение культуры);
• наконец, что крайне важно, это межведомственная служба, сила которой исходит из ее способности задействовать государственные механизмы, а также всех акторов гражданского общества, к которым относится политика французского языка и языкового разнообразия.
Такая способность задействовать механизмы неразрывно связана с профессиональной оценкой всех вопросов, касающихся языковой политики (с точки зрения права, науки, дипломатии).
