Ссылка для цитирования: Качанов Д.Г. Мультимедийный журналистский нарратив: к определению понятия // Меди@льманах. 2021. № 3. С. 20–29. DOI: 10.30547/mediaalmanah.3.2021.2029
DOI: 10.30547/mediaalmanah.3.2021.2029@ Качанов Денис Геннадьевич
комментатор, редактор ООО «Национальный спортивный телеканал» («Матч ТВ»)
(г. Москва, Россия), kachanov_denis_123@mail.ru
Философы, которые разрабатывали в своих работах понятие нарратива, считают, что человек познает мир через истории, рассказ о мире. Так утверждали Ж-Ф. Лиотар (1998) и Ф. Джеймисон (2000). Этот концепт перекликается с важнейшей функцией СМИ – формированием информационной картины мира. Медиа создают повестку дня и тем самым направляют внимание аудитории, ориентируя на определенные действия. Нарратив же, по замечанию Г. Уайта (1978), не воспроизводит описываемые события, а показывает, в каком направлении следует думать о событиях, придавая им определенную эмоциональную окраску.
Контент сетевых СМИ представлен в виде бесконечной гипертекстуальной цепи, что позволяет трактовать медиапространство, создаваемое ими, как гиперисторию, состоящую из огромного числа повествований (Прасолова, 2015). Использование повествовательных техник в цифровой среде связано с комбинированием различных знаковых систем на одной платформе. Цифровое повествование воздействует на разные органы чувств и ориентируется на аффективную связь с читателем (Poletti, 2011). Искусство повествования заключается в организации пространства рассказа. Нарративность позволяет при ограниченном количестве информации удерживать внимание адресата (Hughes d’Aeth, 1999). В мультимедиа это свойство реализуется еще эффективнее за счет аудиовизуальной формы.
Сегодня понятие нарратива имеет несколько значений, самое широкое из которых – история в любом медиа, представляющая собой цепь реальных или вымышленных событий, между которыми существуют связи, позволяющие выделять в истории начало, середину и конец1, а также ряд повествовательных элементов: сюжет, персонажи, обстоятельства места и времени, рассказчик2. При этом под нарративами понимаются не только литературные жанры, но и биографии, репортажи, бытовые истории, а теоретики кино и исследователи массовой культуры причисляют к ним кино, рекламу, музыку, фотографию. Мультимедийные журналистские проекты имеют все черты, которые позволяют говорить о них как о повествовательных структурах.
Под нарративностью можно понимать «выработанную культурной практикой разновидность речеповеденческого стереотипа, получающую воплощение в форме семиотической репрезентации коллективного или индивидуального опыта и реализующую коммуникативную стратегию координации социальной деятельности» (Алещанова, 2006: 39).
Истоки нарративности некоторые исследователи находят в религиозных учениях и книгах, античных педагогических практиках, трудах мыслителей. Зарождение структуры нарратива наиболее полно обозначено в «Поэтике» Аристотеля (1978). Сам термин «поэтика» как общая категория для литературного дискурса является «этимологическим предком» термина «нарратив» (Трубина, 2002). Повествование Аристотель (1978: 70) называет «подражанием действию», которое заключается в «упорядочении фактов». Для Платона (2007: 188) обобщающей повествовательной категорией является способ выражения (лексис), который разделяется на собственно подражание (мимесис) и простое повествования (диегесис).
Долгое время вопросы повествования и нарративности поднимались в рамках литературоведения. Пиком такого развития стали труды русских формалистов: В.Б. Шкловского (1929), Ю.Н. Тынянова (1977); структуралистов: В.П. Проппа (1969), Ю.М. Лотмана (1992); литературоведов: М.М. Бахтина (1975), А.Н. Веселовского (1989). Особое значение в создании историй отечественные ученые отводили сюжету. Так, А.Н. Веселовский (1989: 301−302) выделял сюжетность как основное свойство повествования. В.Б. Шкловский (1929: 204) переводит представление о сюжете из области тематической в область конструктивную. Тематический слой произведения – описание событий – это фабула – материал для сюжетного оформления. Если обобщить основной тезис формальной школы, то он заключается не просто в том, что форма стоит выше содержания и определяет его, а в том, что понятие «форма» включает в себя объем понятия «материал», а искусство есть сумма приемов автора.
Первую структурно-типологическую систему текста создал В.Я. Пропп (1969: 25−28). Изучая строение волшебных сказок, он приходит к выводу, что функции действующих лиц являются постоянными, устойчивыми элементами любой сказки, их число ограничено, а последовательность всегда одинакова. Работа отечественного ученого оказала огромное влияние на развитие нарративных идей во всем мире. При создании своих нарративных концепций на труды В.Я. Проппа ссылаются А.-Ж. Греймас (2000) и Кл. Бремон (2000).
Впервые в научной литературе термины «нарратив» и «нарратология» употребил Цв. Тодоров (1969). Он определяет нарратологию как науку о повествовании, а нарратив как объект этой науки, т.е. само повествование. В нарратологии он видит теорию повествования, которая выходит за традиционные рамки художественного произведения и распространяется на разные текстовые, вербальные, визуальные формы.
Один из основателей нарратологии Ж. Женетт (1998: 310) в повествовательной реальности выделяет три аспекта: история – означаемое, содержание; повествование – означающее, собственно повествовательный текст; наррация – порождающий повествовательный акт. В. Шмид (2003: 304) в определении свойства нарративности находит два подхода: классический и структуралистский. Классики ограничивают нарративность рамками словесного творчества, а структуралисты включают в сферу нарратологии любые произведения, передающие тем или иным путем изменения состояния. Мы придерживаемся структуралистской позиции и считаем, что нарративность может проявляться не только в вербальных произведениях, но и в других знаковых системах, в частности при их сочетании в мультимедийных проектах.
М. Ян (2017: 18) утверждает, что для того, чтобы считать нарратив нарративом, он должен представлять историю. «История – это последовательность событий, которые включают в себя персонажей. Следовательно, нарратив – это форма коммуникации, которая представляет последовательность событий, вызванных и пережитых персонажами». У. Лабов и Дж. Валецки (1967) под нарративом понимают один из способов передачи прошедших событий из биографии рассказчика, при помощи последовательности упорядоченных предложений, которые передают временную последовательность событий посредством этой упорядоченности.
Некоторые исследователи объединяют различные подходы определения родового понятия нарратологии и выводят следующую формулировку: «Нарратив – это семиотическая репрезентация серий событий, обладающих временной или причинной связью. Фильмы, пьесы, комиксы, романы, дневники, кинохроники и научные труды по геологической истории являются нарративами в этом широком смысле <…> Любая репрезентация включает точку зрения, отбор, перспективу представляемого объекта, критерии релевантности и, вероятно, имплицитную теорию реальности…» (Onega, Landa, 1996: 5).
Суммируя представления о понятии «нарратив», мы под этим термином понимаем следующее. Нарратив – форма коммуникации и организации человеческого опыта, которая представляет собой репрезентацию событий, представленных в виде временной или причинной последовательности в определенной семиотической системе.
Каждый исследователь нарратива выделяет свои (авторские) свойства, признаки, приметы этого понятия. Кл. Бремон (1972) называет три фундаментальных свойства повествования: единство действия, последовательность и антропоморфность (причастность к человеку). В. Шмид (2003) считает таковыми: наличие нарратора (рассказчика), событийность (наличие истории), фикциональность (вымышленный мир) и эстетичность. А.Н. Веселовский (1989) определяющим называет сюжетность (комплекс мотивов). В.И. Тюпа (2011) ключевым признаком нарративности видит не динамику состояний, а «отнесение высказывания к некоторой событийности, актуализируемой повествованием в качестве референтной функции текста».
Одно из самых подробных описаний характеристик нарратива можно найти у американского психолога и исследователя когнитивных процессов Дж. Брунера (1991): нарративная темпоральность, избирательность, смысловое содержание, герменевтическая композиция, каноничность и ее нарушение, референтность, универсальность, нормативность, контекстная чувствительность и обращаемость, нарративный кумулятивизм. В своей теории Брунер исходит из тезиса, что нарратив – это не просто форма представления реальности, но еще и способ ее конструирования, это версия реальности, достоверность которой определяется больше соглашением сторон и повествовательной необходимостью, чем эмпирической проверкой и логическим обоснованием.
Проникновение повествовательных элементов в медиасферу в первую очередь связано с журналистикой и ее сближением с литературой. Нарративная журналистика, по сравнению с традиционной, предлагает более легкое восприятие из-за использования моделей, с помощью которых человек организует и систематизирует свой личный опыт, включает нарративное воображение – представление фактов и событий в форме сцен и, как следствие, усиливает эффект воздействия на читателя3. Структурно нарративная журналистика отличается от традиционной: композицией (перевернутая пирамида в традиционной журналистике и драматическая структура в нарративной форме); стилем языка (газетный стиль в традиционной парадигме и художественный в нарративах); точкой зрения (традиционная беспристрастность и обезличенность и нарративная субъективность) (Бозрикова, 2011).
Черты нарративной журналистики в России некоторые ученые находят в очерках и повестях писателей «натуральной школы», исторической прозе, мемуарно-автобиографических очерках и дневниках (Бозрикова, 2012). В западной культуре ее развитие связано с возникновением новой журналистики или нового журнализма (Хорольский, 2012). Н. Симс и М. Крамер ((eds.), 1995) называют это явление литературной журналистикой и выделяют в таких материалах несколько элементов: место действия; персонажи; действие, разворачивающееся во времени; личностный голос / авторская позиция; взаимодействие с аудиторией; тема, цель и причина. Т. Вульф и Э.В. Джонсон (2008: 56−57) зафиксировали четыре приема нового журнализма: сценоописательство, реалистические диалоги, точка зрения от третьего лица, детальное описание.
Таким образом, новая журналистика объединила в себе литературную форму (художественные приемы письма, драматическое описание событий, символическая, образная подача факта) и журналистское содержание (достоверность, глубоко проработанный материал, детализация). Нарративная журналистика «обозначает ситуацию длительного изучения журналистом развития событий в конкретной политико-экономической или социокультурной сфере и детального представления индивидуальных опытов проживания этих событий участниками» (Татару, 2011). Это понятие можно трактовать как жанр или формат, который применяет художественные приемы к документальному содержанию; требует глубокой и всесторонней разработки темы, использование повествовательной речи. Журналистский нарратив – история, в которой персонажи выполняют определенные действия, которые разворачиваются во времени при определенных обстоятельствах (Vanoost, 2013).
Применительно к СМИ слово «мультимедиа» активно начало использоваться в 1990 гг. как «материальная реализация идеи медиаконвергенции, т.е. слияния всех каналов передачи информации» (Лукина (ред.), 2010: 83). Другие исследователи (Vaughan, 2010: 10) описывают мультимедиа как «комбинацию текста, изображения, звука, анимации и видео, предоставленную с помощью компьютера или иного электронного, цифрового устройства». Голландский ученый М. Дезе (2004) видит два подхода к определению мультимедиа в журналистике: 1) представление новостей, упакованных в веб-сайте с использованием двух или более медиаформатов; 2) интеграция новостей по средствам различных медийных платформ. Под мультимедийностью же принято понимать «характеристику представления информации с помощью различных медийных платформ − вербального текста, фотографии, аудио, видео, графики, анимации и др. производных от них форм» (Лукина (ред.), 2010: 343).
Выделение мультимедийного представления информации в отдельный вид произошло с развитием Интернета, появлением онлайн-СМИ. Затем последовало теоретическое осмысление этого процесса. Важную роль в понимании мультимедиа играет изучение новых медиа. Одним из первых, кто систематизировал знания о них, стал Л. Манович (2001). Он выделил пять принципов новых медиа: числовое представление (алгоритмическая структура, в основе которой – цифровой код), модульность (каждый элемент новых медиа является частью целого и самостоятельной единицей одновременно), автоматизация (программируемое воспроизведение), вариативность (изменчивость и адаптивность), транскодинг (перевод одного цифрового формата в другой на компьютерном и культурном уровнях).
В цифровом пространстве Интернета меняется само понятие «журналистский текст» – здесь чаще используют «медиатекст». Под этим термином понимают «интегративный многоуровневый знак, объединяющий в единое коммуникативное целое разные семиотические коды и демонстрирующий принципиальную открытость текста на содержательно-смысловом, композиционно-структурном и знаковом уровнях» (Казак, 2012). Г.Я. Солганик (2005: 15) считая, что медиатекст – это «разновидность текста, принадлежащая массовой информации, характеризующаяся особым типом автора, специфической текстовой модальностью, рассчитанная на массовую аудиторию». Т.Г. Добросклонская (2005: 29) отмечает, что «концепция медиатекста выходит за пределы знаковой системы вербального уровня, так как использует знаки других семиотеческих систем – графических, звуковых. Исходя из этого тезиса, текст – это сообщение, а медиатекст – сообщение плюс канал его распространения». Я.Н. Засурский (2005: 5) подчеркивает, что «в процессах конвергенции медиатекст становится больше, чем текст, он приобретает универсальные черты и включен в разные медийные структуры». Следовательно, медиатекст более сложная коммуникативная единица, чем текст, и он напрямую связан с формой коммуникации.
Сочетание вербальных и изобразительных средств передачи информации образует креолизованный текст. Взаимодействуя друг с другом, вербальный и иконический (изобразительный) тексты обеспечивают целостность и связность произведения, его коммуникативный эффект (Валгина, 2003: 127). «Креолизованные тексты – это тексты, фактура которых состоит из двух негомогенных частей: вербальной (языковой/речевой) и невербальной (принадлежащей к другим знаковым системам, нежели естественный язык)» (Сорокин, Тарасов, 1990: 180). Как пишет Н.Н. Вольская (2016: 14), в отечественной лингвистике наряду с термином «креолизованный» используются термины-синонимы: «супертекст», «мультимедиальный», «вербально-визуальный», «поликодовый», «мультимодальный». В.Е. Чернявская (2014: 98) считает наиболее точным понятие «поликодовый текст», который «фокусирует факт взаимодействия различных кодов, если понимать под кодом систему условных обозначений, символов, знаков и правил их комбинации между собой для передачи, обработки и хранения (запоминания) информации в наиболее приспособленном для этого виде <…> термин “поликодовый текст” обращает внимание на текстуальный характер обозначаемого явления, его содержательно-смысловую целостность». Н.Н. Вольская (2016: 58) отмечает, что «современные СМИ представляют собой единство двух самостоятельных знаковых систем: вербальной (словесной) и иконической, состоящей из невербальных, изобразительных, знаков с отличной от вербальных текстов формой выражения <…> Подобные типы текстов получили в науке название “поликодовых”». Это понятие можно рассматривать как родовое для характеристики текстов, содержащих различные семиотические языки.
Именно поликодовыми текстами являются мультимедийные проекты, где письменное и устное слово, изображение, звук и дизайн обеспечивают целостность и связность произведения, т.е. создают необходимый коммуникативный эффект, максимально воздействуя на адресата сообщения. «Мультимедийный текст представляет собой синкретичное единство вербальных и невербальных элементов, объединяет речевые структуры, видеоряд, статичные и динамичные изображения, звуковые и цветовые эффекты» (Пильгун, 2015: 201).
В мультимедийных проектах смешиваются типы медиа, которые используют отличные друг от друга типы повествования, следовательно, традиционные нарративные структуры преобразуются и получают свое развитие в мультимедийных форматах. К. Картвейт (2016: 103−104) объясняет мультимедийное повествование через понятие «нарративный поток», в котором она видит «повествовательную сплоченность» различных семиотических языков и «напряженность между сегментами истории <…> строительство смысла в истории». Она отделяет повествовательный поток и повествовательную структуру, говоря о последней как о навигационном визуальном дизайне, т.е. способе организации нарратива на веб-сайте. Несмотря на различия в структуре мультимедийных проектов, в мультимедийном повествовании выделяют ряд общих свойств, характеризующих формат в целом: сюжетность – наличие истории; инструментальность – комбинирование визуально-экранных средств выразительности; технологичность; интерактивность (Качкаева, Шомова (ред.), 2017: 163).
Некоторые ученые применительно к поликодовым текстам в журналистике используют термин «мультимедийная история», в которой отводится важнейшая роль элементам мультимедиа, а текст имеет равные права с ними и не всегда выполняет доминирующую функцию (Симакова, Панюкова, 2017). Дж. Стивенс (2014) дает следующее определение мультимедийной истории: комбинация текста, фотографий, видео, аудио, графики и интерактивного интерфейса, представленная на веб-сайте в нелинейном формате, в котором каждый вид информации дополняет другой, но не является избыточным. Более подробно об этом пишет М.М. Лукина ((ред.), 2010: 269): это «история, рассказанная с помощью нескольких мультимедийных средств и собранная таким образом, чтобы, с одной стороны, каждая ее грань дополняла и развивала общий рассказ, с другой – недоступность или невозможность воспроизведения одного из элементов не искажала общий смысл сюжета».
Дж. Скэнлен (2015) формулирует понятие «составной медианарратив» (multiple media narrative) и называет его синонимом мультимедийного нарратива (multimedia narrative). Его суть заключается в использовании различных повествовательных форм с целью рассказать историю интегрированным способом через один или несколько цифровых носителей, не обязательно структурированных в традиционной линейной последовательности. Е.В. Прасолова (2015: 254) отмечает, что «нарративность мультимедийной истории определяется ее прочными причинно-следственными связями, пространственно-временными параметрами хронотопа и субъективностью». Ученый считает, что мультимедийная нарративность характерна в том числе и для информационной заметки, так как содержит занимательную историю со своим конфликтом, сюжетом, системой персонажей.
Мультимедийный журналистский нарратив – сложносоставное понятие, поэтому мы считаем уместным рассмотрение его свойств путем разделения на три категории, которые в своем синтезе и дают качество такого повествовательного формата. Эти три аспекта содержатся в самом понятии. Исходя из этого, мы выделяем следующие свойства мультимедийного журналистского нарратива.
Со стороны нарратива:
Со стороны журналистики:
Со стороны мультимедиа:
Каждая из трех сторон дает мультимедийному журналистскому нарративу свое качество: нарратив – структуру повествования, журналистика – законы содержания, мультимедиа – форму истории. Исходя из этого, мы можем сформулировать определение понятия: мультимедийный журналистский нарратив – повествовательная форма коммуникации, в которой через интеграцию мультимедийных элементов отражена последовательность событий реальной действительности.
В медиапространстве нарратив становится коммуникативной техникой, одним из способов передачи информации. Причем новые медиа придают нарративу соответствующие свойства: гипертекстуальность, мультимедийность, интерактивность, что не только создает новые повествовательные возможности, но и предлагает читателю расширенные средства погружения в историю (Berning, 2011). В рамках новых медиа мы можем говорить о существовании мультимедийного нарратива. По мнению М. Кастельса (2000: 350), мультимедийность охватывает большинство видов культурного выражения во всем разнообразии: чем быстрее развивается мультимедийность, тем реже возникает разделение между текстовыми и аудиовизуальными средствами массовой коммуникации, общедоступной и высокой культурой, развлечением и информацией – в цифровой мультимедийной среде объединяются все проявления культуры от массовой до элитарной.
Мультимедийный журналистский нарратив – то, что может объединить аудиторию. История, представленная в виде мультимединого проекта, способна привлечь как вдумчивых читателей, для которых есть качественная текстовая составляющая, объемная инфографика, так и пользователей, внимание которых в силу модульности формата постоянно цепляется то за текст, то за видео, то за дизайн и систему навигации. Все это способствует трансформации такого материала в фактически отдельный сайт, а тот, кто с ним сталкивается (читает/просматривает), становится соавтором, ведь пользователь сам решает, какую часть проекта ему изучать.
1 Chandler D., Munday R. (2011) Dictionary of Media and Communication. 1st ed. New York: Oxford Iniversity Press Inc. P. 288.
2 Danesi M. (2009) Dictionary of Media and Communications [foreword by Arthur Asa Berger]. New York: M. E. Sharpe, Inc. P. 208.
3 Иванова Н.Б. По ту сторону вымысла // Знамя. 2005. № 11. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/znamia/2005/11/iv1.html (дата обращения: 02.12.2019).
Алещанова И.В. Нарративность: определение понятия // Изв. ВГПУ. 2006. № 3. С. 43−47.
Аристотель. «Поэтика» Аристотеля // Аристотель и античная литература / пер. М.Л. Гаспарова. М.: Наука, 1978.
Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. лит., 1975.
Бозрикова С.А. История нарративной журналистики в России // Русский след в нарратологии: мат. междунар. науч.-практ. конф. Балашов, 2012. С. 183−193.
Бозрикова С.А. Нарративная журналистика как явление // Вестн. наука и практика. 2011. Режим доступа: http://конференция.com.ua/pages/view/247
Бремон Кл. Логика повествовательных возможностей // Семиотика и искусствометрия: сб. пер. / под ред. Ю.М. Лотмана, В.М. Петрова. М.: Мир, 1972. С. 108−135.
Бремон Кл. Структурное изучение повествовательных текстов после В. Проппа // Французская семиотика. От структурализма к постструктурализму / пер. с франц., сост., вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: ИГ Прогресс, 2000. С. 239−246.
Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос. 2003.
Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989.
Вольская Н.Н. Поликодовый медиатекст: пути исследования // Русская речь. 2016. № 2. С. 58–63.
Вулф Т., Джонсон Э.У. Новая журналистика и Антология новой журналистики. СПб.: Амфора, 2008.
Греймас А.-Ж. Размышления об актантных моделях // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / пер. с франц., сост., вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: ИГ «Прогресс», 2000. С. 153‒170.
Джеймисон Ф. Постмодернизм и общество потребления // Логос. 2000. № 4. С. 63−77.
Добросклонская Т.Г. Медиатекст: теория и методы изучения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2005. № 2. С. 28−34.
Женетт Ж. Фигуры: в 2 т. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998.
Засурский Я.Н. Колонка редактора: Медиатекст в контексте конвергенции // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2005. № 2. С. 3–7.
Интернет-СМИ: Теория и практика: учеб. пособие / под ред. М.М. Лукиной. М.: Аспект Пресс, 2010.
Казак М.Ю. Специфика современного медиатекста // Лингвистика речи. Медиастилистика: моногр., посвящ. 80-летию проф. Г.Я. Солганика. М.: Флинта: Наука, 2012. С. 320−334.
Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура /пер. с англ. / под науч. ред. О.И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2000.
Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.
Лотман Ю.М. Происхождение сюжета // Лотман Ю.М. Избр. ст. Т. 1. Таллин: Александра, 1992. C. 224−242.
Мультимедийная журналистика: учебник для вузов / под общ. ред. А.Г. Качкаевой, С.А. Шомовой. М.: ИД Высш. шк. экономики, 2017.
Пильгун М.А. Мультимедийный текст: особенности функционирования и перспективы развития // Учен. зап. Казан. ун-та. Сер.: Гуманитарные науки. 2015. № 5. С. 192‒204.
Платон. Сочинения: в 4 т. Т. 3. Ч. 1 / под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с древнегреч. СПб.: Изд-во С.-Петербургск. ун-та; «Изд-во Олега Абышко», 2007.
Прасолова Е.В. К вопросу о нарративности мультимедийной истории как нового жанра интернет-СМИ // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 11 (2). С. 253−256.
Пропп В.Я. Морфология сказки. 2-е. изд. М.: Гл. ред. восточн. лит. изд-ва «Наука», 1969.
Симакова С.И., Панюкова С.А. Мультимедийная история и ее особенности // Вестн. ЧелГУ. 2017. № 9 (405). С. 58−66.
Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. C. 180‒186.
Солганик Г.Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» // Вестн. Моск. ун-та Сер.10: Журналистика. 2005. № 2. С. 7–15.
Татару Л.В. История знаменитости как новый жанр журналистского нарратива // Narratorium. 2011. № 1‒2. Режим доступа: http://narratorium.rggu.ru/article.html?id=2027593
Трубина Е.Г. Нарратология: основы, проблемы, перспективы: материалы к специальному курсу. Екатеринбург: Изд-во Уральск. ун-та, 2002.
Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.
Тюпа В.И. Нарратив и другие регистры говорения // Narratorium. 2011. № 1−2. Режим доступа: http://narratorium.rggu.ru/article.html?id=2027584
Хорольский В.В. «Новый журнализм» в США: проблема факта и домысла // Науч. ведомости БелГУ. Сер.: Гуманитарные науки. 2012. № 12 (131). С. 146−151.
Чернявская В.Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность: учеб. пособие. М.: Директ-Медиа, 2014.
Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Федерация, 1929.
Шмид B. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003.
Berning N. (2011) Narrative Journalism in the Age of the Internet: New Ways to Create Authenticity in Online Literary Reportages. Textpraxis 3 (2). Режим доступа: http://www.uni-muenster.de/textpraxis/nora-berning-narrative-journalism-in-the-age-of-the-internet
Bruner J. (1991) The Narrative Construction of Reality. Critical Inquiry 18 (1): 1−21.
Dewze М. (2004) What is Multimedia Journalism? Journalism Studies 5 (2): 139−152.
Hughes d’Aeth T. (1999) Do You Want to Know More? Narrative in Australian Multimedia. Journal of Australian Studies 23 (63): 71−79.
Jahn M. (2017) Narratology: A Guide to the Theory of Narrative. English Department, University of Cologne. Режим доступа: http://www.uni-koeln.de/~ame02/pppn.htm
Kartveit K. (2016) Multimedia Journalism and Narrative Flow. Aalborg Universitetsforlag. Ph.d.-serien for Det Humanistiske Fakultet, Aalborg Univ.
Labov W., Waletzky J. (1967) Narrative Analysis: Oral Versions of Personal Experience. In: Helm J. (ed.) Essays on the Verbal and Visual Arts. University of Washington Press, pp. 12–44.
Manovich L. (2001) The Language of New Media. L.: The MIT Press.
Onega S., Landa J.Á.G. (1996) Narratology: An Introduction. London, N.Y.: Longman.
Poletti A. (2011) Coaxing an Intimate Public: Life Narrative in Digital Storytelling. Continuum: Journal of Media & Cultural Studies 25 (1): 73−83.
Scanlan J. (2015) Navigating the New Narrative: a Case Study of “Snow Fall”. A Thesis Presented to the Faculty of the Graduate School at the University of Missouri–Columbia. Режим доступа: https://mospace.umsystem.edu/xmlui/handle/10355/49748
Sims N., Kramer, M. (eds.) (1995) Literary Journalism: A New Collection of the Best American Nonfiction. New York: Ballantine Books.
Stevens J. (2014) Tutorial: Multimedia Storytelling: Learn the Secrets from Experts. Режим доступа: http://multimedia.journalism.berkeley.edu/tutorials/starttofinish/
Todorov Tz. (1969) Grammaire du Décameron. The Hague: Mouton.
Vanoost M. (2013) Defining Narrative Journalism Through the Concept of Plot. Diegesis 2 (2): 77−97.
Vaughan T. (2010) Multimedia: Making It Work. 8th ed. New York: McGrawHill.
White H. (1978) Historical Text as Literary Artifact. In: Canary R.H., Kozicki H. (eds.) The Writing of History. Literary Form and Historical Understanding. New York: The University of Wisconsin Press.
Дата поступления в редакцию: 10.12.2020
Дата публикации: 17.02.2021
