Архив

Социологема эпохи постмодерна

Ирина Александрова, Владимир Славкин

Ссылка для цитирования: Александрова И.Б., Славкин В.В. Социологема эпохи постмодерна // Меди@льманах. 2021. № 5. С. 106–112. DOI: 10.30547/mediaalmanah.5.2021.106112

DOI: 10.30547/mediaalmanah.5.2021.106112

© Александрова Ирина Борисовна
кандидат филологических наук, доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), irina.aleksandrova7@yandex.ru

© Славкин Владимир Вячеславович
кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), vladimir-slavkin@yandex.ru

Ключевые слова: феминитивы, социальные сети, номинация, русский язык, социологема.

В статье отражена краткая история появления феминитивов в русском языке – от номинаций в древнерусском языке до обозначений лиц женского пола по профессиональной (социальной) деятельности в современной русской речи. Грамматические процессы представлены в тесной связи с социальными процессами, характерными для российского общества 2020 гг. Отмечена серьезная роль соцсетей, которые стали проводником нового представления о роли женщины в обществе и одновременно широким полем ее социальной реализации. Приведены основные модели создания феминитивов на разных этапах развития языка. Отмечается, что в древнерусском языке создание непарных номинаций для женских профессий обусловливалось потребностью в обозначении такой социальной деятельности, которую могли осуществлять только лица женского пола. Показана социальная природа современных феминитивов, в отличие от старорусских, которые выполняли собственно номинативную функцию.

 

«Третья волна» феминистского движения, появившаяся в 1990 гг. и сейчас переживающая в России особенный подъем, вызвала к жизни языковую рефлексию, которая выразилась в появлении социально окрашенных феминитивов. Феминитив нашего времени стал социологемой, в отличие от собственно номинации женских профессий в древнерусском языке, в XVIII, XIX и XX вв.

 

История вопроса

Термин «феминизм третьей волны» ввела в 1992 г. Ребекка Уолкер в эссе «Как я стала Третьей Волной» («Становясь Третьей волной» – Becoming the Third Wave)»¹. Серьезное место в современной прессе занимают вопросы феминизма, а также идеи толерантности по отношению к тем, кто отличается по своим внешним особенностям, по национальной принадлежности и прочим качествам от основного населения страны. Тема Social Justice War оказала влияние на особенности деривации так называемых феминитивов – существительных женского рода, которые должны, по мнению активисток этого движения, стать парными образованиями к наименованиям профессий, по традиции употребляющихся в мужском роде, или представлять собой непарные обозначения профессиональной или социальной деятельности лиц женского пола, необходимые для того, чтобы подчеркнуть активную роль женщин в общест­ве, их независимость и способность добиться успехов в избранной профессии. Как пишут Р.Р. Гузаерова и В.А. Косова, «в современном русском языке корреляты женского рода, закрепленные как словарная норма, либо относятся к традиционно “женским” профессиям (учительница, балерина, акушерка), либо к тем сферам, где женщины как социальная группа представлены дос­таточно широко (студентка, аспирантка, спортсменка)» (Гузаерова, Косова 2017: 12). Однако наше время вызвало к жизни многие новые наименования: режиссерка, блогерка, юристка и пр., которые не являются типичными для официально-делового стиля (они не упоминаются в Общероссийском классификаторе профес­сий рабочих, должнос­тей служащих и тарифных разрядов) и пока остаются непривычными для подавля­ющей части населения нашей страны.

Нельзя сказать, что феминитивы – в большинстве случаев суффиксальные дериваты от соответствующих «мужских» наименований профессий – активно входят в современный язык. В обществе не утихают споры о правомерности их образования, о вариантах суффиксов для женских деятельностных коррелятов. В то вре­мя как активистки феминистского движения создают словарь парных обозначений (см., напр., сайт Wonderzine), сторонники традиционной грамматики их не принимают.

Тем не менее тема образования парных наименований для обозначения женщины в профессии не нова для грамматики. В частности, В.В. Виноградов в книге «Русский язык (Грамматическое учение о слове)» приводит ряд парных профессиональных наименований с коррелирующими по гендерному принципу суффиксами: -(н)ик – -(н)иц(а): работник – работница; мастер – мастерица; -тель – -тельниц(а): писатель – писательница; -щик – -щиц(а): конторщик – конторщица (Виноградов, 2001: 62). Кроме того, ученый отмечает наличие суффиксов, используемых для образования наименований собственно женских профессий: -j(а) – швея; игуменья. Приводятся и латинские суффиксы, участвующие в образовании парных профессиональных обозначений: -есс – поэтесса; -ис – директриса; -ин(а) – балерина. Тем не менее В.В. Виноградов подчеркивает, что на­именования профессиональной деятельности человека в мужском роде встречаются чаще, и дает этому свои объяснения: «Отсутствие соотносительных слов женского рода во многих обозначениях лиц по профессии, должности, званию и – вследствие этого – применение слов мужского рода и к женщинам обусловлены разными причинами. Сюда относится: 1) преобладание мужского труда в кругу соответствующих должностей и профессий, особенно в дореволюционную эпоху (например: доцент, профессор, инженер, поп, дьякон, кантор, шаман и т.п.); 2) консерватизм, противодействие самой языковой системы, например: суффикс -ша, обязательный для большей части названий женщин по профессии и должности (особенно соотносительно с именами на -ор, -ер), обозначает женщину не только в сфере ее труда, но и в ее семейной роли, как жену кого-нибудь (ср.: профессорша, инженерша и т.п.); возможность двусмысленного понимания препятствует широкому распространению профессиональных обозначений с суффиксом -ша, 3) гораздо больший интеллектуальный вес и семантический объем, а также объективность, свобода от экспрессивных примесей и обобщенный характер официальных должностных обозначений мужского рода, сравнительно с экспрессивно окрашенными парными словами женского рода, имеющими суффиксы -ша, -иха (ср. врачиха) и -к (-ичка, -чка); ср., например, техничка, медичка, историчка и т.п. для обозначения студенток соответствующих специальностей; 4) отсутствие живых, продуктивных образований женского рода от многих бессуффиксных слов, относящихся к категории лица и имеющих общее родовое значение, например от слов человек, друг, враг, товарищ; ср. пловец и отсутствие пловица в общем, непрофессиональном употреблении. Ср. соотношение борец – борчиха в профессиональной терминологии, но в переносном, отвлеченном смысле упот­ребляется слово борец; женщина – борец за свободу.

Дело в том, что слова мужского рода, относящиеся к категории лица, прежде всего выражают общее понятие о человеке – его социальную, профессиональную или иную квалификацию – независимо от пола. Формой мужского рода характеризуется имя человека вообще. Поэтому названия лиц в форме мужского рода могут относиться и к женщинам, если нет упора на половую дифференциа­цию особей» (Виноградов, 2001: 66–67).

Существуют и более ранние работы по лингвистике феминитивов. Еще в конце XIX в. И.М. Желтов (1880: 125), отмечая особенности отбора лексики для русско-немецкого словаря И.Я. Павловского, писал в рецензии на этот труд, что «все мыслящие люди, наверное, уже не посетуют на почившего словарника за то, что им не помещены в его труде новоизмышленные речения: курсистка, педагогичка, фельдшерица и другие, образованные зачастую даже в противность законам языка». В начале XX в. другой автор – В.Р. Долопчев (1909: 296) – включил в «Словарь неправильностей русской разговорной речи» феминитивы авторка, авторесса и некоторые другие. Долопчев приводит как пример и деривативное новообразование «фруктиса» в жаргонном значении «укорительно о женщине»: «Это опасная фруктиса». Их появление интересно в грамматическом отношении – как тенденция к точной номинации по гендерному признаку.

Нельзя не отметить, что феминитивы бытовали в русском языке с ХI в., и преимущественно в двух значениях: 1) номинация лица женского пола, обозначенного по виду социальной деятельности, имеющая соответствующую однокоренную пару для наименования лица мужского пола (посадница/посадник, ключница/ключник) или представляющая собой самостоятельное обозначение «женской» профессии (ткалья, прялья); 2) обозна­чение женщины по ее статусу жены (княгиня). Бесспорно, к феминитивам в строгом смысле слова можно отнести лишь наименования перво­го типа, поскольку именно они отражают активную социаль­ную роль женщины. Названия второго типа передают привыч­ное отношение к женщине «за мужем» – лицу несамостоя­тельному, лишенному таких же широких прав, как мужчина.

С ХI по XIV в. в русский язык вошли такие существительные, как парные старец (монах или опытный священник на приходе, который наставляет в жизни и вере своих прихожан) – старица (пожилая женщина христианского православного вероисповедания, ведущая праведную жизнь и осуществляющая миссию наставничества по отношению к тем людям, которые приходят за духовной помощью; может быть как монашеского звания, так и не монахиня; это женщина, уважаемая за подвижничество); селянин – селяныня (мужчина и женщина, живущие в сельской местности); кормилец – кормилица (эти лексемы мужского и женского рода имели различие в значении, обусловленные социальными и физиологическими особенностями мужчин и женщин). Модель, построенная на основе чередования суффиксов -ец/-иц как средства образования парных однокоренных слов, была весьма востребованной, в отличие от аффиксов -ин/-ыня, которые оказались характерными преимущественно для слов, относящихся к книжно-письменной лексике.

В более позднее время (XIV – нач. XVIII в.) в языке появляются разговорные женские корреляты «мужских» социальных номинаций: бобылка, цыганка, воровка и др., образующиеся морфологическим способом посредством суффикса -к. Этот способ оказался продуктивным для образования феминитивов от мужских наименований с разными суффиксами. Так, лексемам челядин, челядинец, челядник соответствует «женская» словообразовательная пара челядинка, которая аккумулирует в себе значение «номинация женщины по профессионально-социальной деятельности». Подобные примеры доказывают универсальность суффикса -к как средства словообразования. Не менее востребованными оказались и аффиксы -ниц(а), -ительниц(а): владетельница, гадательница, служительница.

В период с XIV по XVII в. появляются и парные образования с суффиксами -щик/-щиц(а) (банщик – банщица), а также модели без аффиксов / -иц (пророк – пророчица, доктор – докторица), -арь/-иц (лекарь – лекарица). Такие коррелятивные пары были свойственны книжно-письмен­ному русскому языку, в разговорной же речи фиксируются образования женских номинаций по виду социальной деятельности с суффиксом -их (колдуниха, вориха).

К этому времени относится появление и суффиксальных образований – наименований женских профессий с аффиксами -j(а), -ниц(а), -щиц(а): ткалья, швея, прялья, бралья (мастерица, которая умеет прясть браные скатерти), левкащица (грунтовщица иконных досок), бельница/беляница (мастерица, выделывавшая пряжу), кужельница (мастерица, расчесывавшая кудель), загребенница (чесальщица пряжи гребнем), баяльница (ворожея), пас­тильщица (женщина, изготовлявшая пастилу), дворница (хозяйка гостиного двора), золотарица (позолотчица), кравчая (женщина, которая подавала блюда и напитки царице на пирах). Интересные факты о жизни женщины в допетровскую эпоху приводит в книге «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях» И.Е. Забелин (2017), упоминая и собственно женские профессии: Убрусы или убрусные полки и утиральнички готовили также бральи, пряльи и швеи. Бральи ставили на дело по 10 полочек, причем утиральничек бральи ставили во бранье за три полочки убрусных <…> по работе он в три раза был труднее убрусов. Для того же дела пряльи ставили, т. е. пряли основки, называемые по особому качеству пряжи убрусными.

Подобные образования с суффиксами -j(а), -ниц(а), -щиц(а) являются в большинстве своем непарными обозначения­ми (кроме ряда слов, например ткач/ткалья) собственно женских профессий, что свидетельствует об органичном для языка в этот период образовании феминитивов, имевших номинативную функцию. Не будь этих слов, ряд женских профессий остался бы без названия.

В XVIII в. возникает много лексем для обозначения женского труда, которые не зависят от соответствующих номинаций мужского пола: выжижница (женщина, торгующая тряпками), акушерка, горничная бельемоя, веношница/букетщица, вольнодомка (содержательница трактира) и др. (см. подр.: Демичева, 1995). Эти слова образованы с помощью суффиксов -ниц, -к, -j, -щиц. Двойственное назначение имеет суффикс -ша. По предположению Н.М. Шанского (1959 (а): 65), он появился в русском языке под влиянием старонемецкого, в котором служил для номинации лиц женского пола по наиме­нованию мужа: докторша (Doctorsche), генеральша (Generalsche). М.В. Ломоносов в «Российской грамматике» приводит десять слов с таким суффиксом. Они представляют собой номинации женского лица по профессии (должности) мужа (бригадирша, капитанша и пр.). По-видимому, и лексема «секретарша» не означает еще наименования женской профессии. В то же время во второй половине XVIII в. появляются наименования по модели «музыкантша» (Шанский, 1959 (б): 132), что говорит о дальнейшем семантическом освоении этого суффикса, восприятии его как такого аффикса, который может использоваться для образования номинаций лиц женского пола по профессиональной деятельности.

В XIX в. в язык вошли суффиксальные феминитивы наборщица, артельщица, переводчица, конфетчица, стенографистка, гардеробщица, директриса, инспектриса, поэтесса, блондочница (кружевница, которая плетет блонды – дорогое кружево из шелка-сырца цвета слоновой кости), выжимщица, лабазница, ленточница, мыловар­ка, лимонадница. Любопытна история изменения семантики слова машинист­ка: в 70-х гг. оно имело значение ‛женщина, зарабатывающая на жизнь шить­ем на швейной машинке’, в 90-х гг. упот­реблялось уже в современном смыс­ле. Наряду с аффиксальными дериватами появились лексемы, которые были образованы способом конверсии от возникших в результате субстантивации наименований по профессии лиц мужского пола: заведующая, дежурная, наемная, фабричная, служащая, портная, услужающая (Еременко, 1998: 6).

XX в. провозгласил равенство мужчин и женщин в профессиональной деятельности. Вот почему появилось множество наименований профессий, которые осваивались женщинами: 1) с суффиксом -к: геодезистка, керамистка, прибористка, телеметристка, фономашинистка, фототипистка, фотожурналистка; 2) с суффиксом -(н)иц(а): плиточница, сварщица, электроточечница; 3) с суффиксом -(ль)щиц/чиц: вязальщица, приемщица, крановщица, каменщица, газорезчица, герметчица, рыбообработчица и пр.

Надо, однако, отметить стилистическую специфику этих образований: в документах официально-делового стиля зачастую по традиции употребляется номинация мужского рода, которая служит для обозначения профессиональной деятельности независимо от пола. По-видимому, универсализм и бΌльшая краткость таких номинаций способны препятствовать широкому проникновению в язык феминитивов. На это указывал и В.В. Виноградов (2001: 67): «в совре­менном русском языке те суффиксы лица женского пола, которые обозначают женщин по их профессионально-общественному положению, по происхождению, кругу занятий и т.п. (напр.: -ка, -ица, -чица, -щица и др.), ограничены в своем применении некоторыми семантическими условиями и грамматическими нормами. Они соотносительны со строго определенными типами обозначений лиц мужского рода (ср.: знахарь – знахарка, свинарка, доярка; кулак – кулачка; конторщик – конторщица и т.п., но невозможно – врачка или врачица; рвачка или рвачица; человечица к человек; профессорка или профессорица; инженерка и т.п.; ср. употребительное в начале XIX в. – до 40 – 50-х годов – литераторка к литератор)» (Виноградов, 2001: 67). Очевидно, что наше время вносит свои коррективы в грамматику номинаций женской профессиональной и социальной деятельности.

 

Феминитивы в русском и других славянских языках

В современной речи для образования феминитивных форм наиболее часто используются суффиксы -к, -ниц, -иц. Суффикс -к, используемый для образования названия лица женского пола по названию профессии, имеет высокую продуктивность как в русском, так и в родственных славянских языках. Как отмечает В.В. Беркутова (2019) в работе «Феминитивы в русском языке: линг­вистический аспект», в болгарском языке существуют коррелирующие пары «автор» (автор) – «авторка», «лекар» (врач) – «лекарка», «съдия» (судья) – «съдийка», «мениджър» (менеджер) – «мениджърка»; в чешском: «autor» (автор) – «autorka»; «doktor» (врач) – «dok­torka», «trenér» (тренер) – «trenérka», «inženýr» (инженер) – «inženýrka».

Ряд названных суффиксов используется для образования феминитивов и в журналистских текстах:

1) -к – авторка, блогерка, редакторка, режиссерка, поэтка, экспертка, дизайнерка, искусствоведка, коллекционерка, бровистка, шоферка, врачка, лекарка, президентка;

2) -иц – мастерица (ногтевого сервиса);

3) -ин(я) – врачиня, психологиня, фотографиня;

4) -есс(а) – авторесса, врачесса, чемпио­несса;

5) -ш(а) – блогерша (нейтральное).

 

Выводы

Таким образом, при образовании современных феминитивов регулярно используются такие модели, как «существительное мужского рода – суффиксы -к(а), -иц, -ин(я), -есс(а)», и окказионально – варианты «существительное во множественном числе – суффикс –ин(я)», «существительное мужского рода – суффикс -ин(я)». Подобные деривационные процессы на современном этапе объясняются прежде всего экстралингвистическими факторами – возросшей ролью женщины в социально-политической сфере жизни; развитием цифровых технологий, обеспечивающих деятельное участие граждан в главных событиях нашего времени; неформальным характером общения в новых медиа; стремлением к творческой реализации и – как следствие – к созданию новых номинаций.

Любопытно сравнить ситуацию с образованием феминитивов по профессии, с одной стороны, и этнонимов и катойконимов – с другой: таджичка, мос­к­вичка – дериваты от соответству­ющих мужских наименований – органично вошли в язык. По-видимому, двойственное отношение к феминитивам определяется политикой их настойчивого пропагандирования представительницами феминистского движения, которое воспринимается в обществе неоднозначно.

Лингвистические опыты нашего времени напоминают футуристические «словотворчество и словоновшество», которые в манифесте «Пощечина общественному вкусу» дек­ларировали Д.Д. Бурлюк, А.Е. Кручёных, В.В. Маяковский. Но теперь за «миров приводные ремни» держатся феминистки и требуют для себя достойной номинации. Дело лингвис­тов – быть летописцами грамматических изменений.

 

Примечания

1 Walker R. (1992) Becoming the Third Wave. Ms. Magazine 11 (2): 39–41. Режим доступа: http://heathengrrl.blogspot.com/2007/02/becoming-third-wave-by-rebecca-walker.html (дата обращения: 02.11.2020).

 

Библиография

Азарх Ю.С. Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка. М.: Наука, 1984.

Беркутова В.В. Феминитивы в русском языке: лингвистический аспект // Филологический аспект. 2019. № 1 (45). С. 7–26.

Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) / под ред. Г.А. Золотовой. 4-е изд. М.: Рус. яз., 2001.

Гузаерова Р.Р., Косова В.А. Специфика феминитивов в современном русском медиапространстве // Филология и культура. 2017. № 4 (50). С 11–15.

Демичева В.В. Наименования лиц женского пола в русском языке XVIII века: автореф. дис. … канд. филол. наук. Воронеж, 1995.

Долопчев В. Опыт словаря неправильностей в русской разговорной речи. Варшава: Тип. К. Ковалевскаго, 1909.

Еременко О.И. Наименования лиц женского пола в русском литературном языке XIX века: автореф. дис. … канд. филол. наук. Воронеж, 1998.

Желтов И.М. И.Я. Павловского русско-немецкий словарь [рец.] // Филологические записки. 1880. Вып. 1. С. 124–125.

Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. М.: Юрайт, 2017. Режим доступа: https://www.litmir.me/br/?b=131801&p=159 (дата обращения: 01.11.2020).

Шанский Н.М. (а) Из русского словообразования. О словообразовательных связях и происхождении суффикса -ша // Русский язык в национальной школе. 1959. № 4 (3). С. 65–67.

Шанский Н.М. (б) Очерки по русскому словообразованию и лексикологии. М.: Гос. учеб.-пед. изд-во Мин. просвещения РСФСР, 1959.

 

Дата поступления в редакцию: 20.09.2021
Дата публикации: 18.10.2021