Архив

Социальный и медийный портрет российской молодежи в начале XXI в.: анализ экспертных мнений

Анна Гуреева, Мария Аникина

Ссылка для цитирования: Гуреева А.Н., Аникина М.Е. Социальный и медийный портрет российской молодежи в начале XXI в.: анализ экспертных мнений // Меди@льманах. 2022. № 1. С. 53–60. DOI: 10.30547/mediaalmanah.1.2022.5360

DOI: 10.30547/mediaalmanah.1.2022.5360

© Гуреева Анна Николаевна
кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и экономики СМИ факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), gureevaan@gmail.com

© Аникина Мария Евгеньевна
кандидат филологических наук, доцент кафедры социологии массовых коммуникаций факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), maria-anikina@yandex.ru

Ключевые слова: ценности, молодежь, медиаактивность, общество, государство.

Современная российская молодежь является, с одной стороны, наиболее активной частью российского общества (в плане медийного выражения своего мнения по общественно-политическим вопросам), а с другой – наиболее уязвимой (с точки зрения уровня влияния различных внешних и внутренних угроз). В данной статье представлен анализ экспертных мнений, полученных в ходе глубинных интервью в рамках реализации проекта «Общественно-политические ценности современной российской молодежи в дискурсе социальных медиа».

 

Введение

Медиатизация как масштабный метапроцесс существенным образом определяет сегодня все сферы общественно-политической жизни, в том числе различные профили молодежного сообщества (Вартанова, 2015; Андрианова, Ракитов, 1991; Лабуш, Пую, 2019; Deacon, Stanyer, 2014; Hepp, 2013; Krotz, 2008). Этот процесс необходимо принимать во внимание как при организации социального взаимодействия с представителями новых поколений, так и при проведении различных исследований в молодежной среде. Концептуальное обсуждение процесса медиатизации происходит через призму коммуникационных практик отдельных общественных групп, при анализе общественно-политических вопросов во взаимодействии с информационными и коммуникационными структурами (Гуреева, 2021). Процесс глубокой медиатизации все заметнее проявляет себя во все сферах общества, постоянно меняющаяся модель медиапотребления требует все новых подходов с учетом множества факторов. В связи с интенсификацией процесса медиатизации политики и сдвигом ценностной парадигмы общества вопросы патриотического и нравственного воспитания, формирования социальных и политических ориентаций российской молодежи вызывают повышенный интерес как в научно-академическом сообществе, так и на государственном уровне в сфере молодежной политики (Гуреева, 2020; Селезнева, 2019; Gureeva, Dunas, Muronets, 2021). Исследования формирования и особенностей системы социально-политических установок индивида проводятся в различных отраслях науки (психологии, политологии, философии, социологии, филологии и др.).

 

Методическое описание исследовательской процедуры

В рамках реализации проекта «Общественно-политические ценности современной российской молодежи в дискурсе социальных медиа» (проект № 21-011-31701) для решения задач корректного описания российской молодежи была проведена серия глубинных полуформализованных интервью с различными группами специалистов с целью выявления причинно-следственных связей социальной и коммуникативной активности молодежи в контексте существующих в современном обществе ценностных моделей. Выбор качественной стратегии позволил обсудить с информантами-экспертами (далее – ИЭ) необходимый круг тем в соответствии с программой исследования и одновременно оставил возможность расширения поля беседы в соответствии со статусом и опытом информанта. Первый блок интервью касался молодежи как социально-психологической группы, ее характерных черт, сформированных с учетом существующей в социуме системы ценностей, второй – был посвящен молодежи как аудитории медиа, третий строился с учетом профессиональной специализации информантов и позволил получить информацию о опыте реализации различных инициатив с учас­­тием российских молодых людей. В выборку были включены: 1) эксперты, профессионально занимающиеся изучением молодежи как части российского общества; 2) специалисты, участвующие в выстраивании системы коммуникаций для представителей молодежного сообщества и обучающие молодежь принципам адекватного существования в медиакоммуникационном пространстве; 3) субъекты политического процесса, отвечающие за реализацию различных общественных инициатив с участием молодежи на федеральном и региональном уровнях.

 

Результаты исследования

Полученные материалы позволяют отметить несколько важных характеристик российской молодежи. Ценностные модели, существующие сегодня в молодежной среде, содержат фундаментальные и трансформационные элементы (Гуреева, Аникина, Муронец, Самородова, 2021). Наряду с базовыми ценностями, передающимися из поколения в поколение, сегодня специалисты достаточно часто выявляют элементы новых ценностных рядов, связанных с меняющимися социально-политическими и экономическими условиями развития жизни в России. «Мне кажется, базовые человеческие ценности сохранились: жизнь человека, здоровье, социализация, справедливость. Это до сих пор сохраняется. Я думаю, справедливость даже активизировалась у молодежи» (ИЭ-8).

Необходимо отметить, что ценностный сдвиг определяется стремлением к получению конкретного результата деятельности, осознанием важности предпринимаемых практических шагов: «Они по сравнению с другими поколениями четко нацелены на результат, может, даже выраженный материально, для них это имеет значение» (ИЭ-8). При этом обобщенный портрет молодежи дополняют индивидуалистические стратегии: «Молодежь отличается ценностями индивидуализма, связанными с личной свободой и личной самореализацией. Эти вещи в наибольшей степени выражены у людей молодых, которые не обременены семейными, рабочими и прочими обязанностями…» (ИЭ-3).

Примечательно, что публичный дискурс и различные социальные преобра­зо­ва­ния в определенном смысле воздействуют на взгляды молодежи, ее ценностные ориентации и поведенческие паттерны: «…мы отмечаем в опросах большую экологичность в широком смысле этого сло­ва, то есть желание лучше разбираться в том, что человек потребляет» (ИЭ-3); «…мо­ло­дежи свойственна проактивность, мы будем менять свое потребление, чтобы спасти природу, а не ждать, когда кто-то придет и это сделает» (ИЭ-7). Можно предположить, что подобные отличительные черты современной молодежи отчасти определя­ют вероятность ее вовлечения в ряд общест­венных (в том числе экологических) инициатив, дополняя традиционные характеристики (активность, высокую степень мотивированности и экспериментирование).

Сочетание названных черт сохраняет за молодежью роль значимой для развития общества силы: «Во все периоды у молодежи пассионарная задача. Именно молодые люди меняют мир <…>. Молодежь готова и способна менять мир, в этом ее задача» (ИЭ-5), «…это воспроизводящая часть общества, его движущая сила» (ИЭ-2). При этом воспроизводство можно рассматривать как многоаспектный процесс. В медиатизированном обществе он приобретает дополнительные характеристики, связанные в большей степени с трансляцией идей, с фиксацией и сохранением определенных ценностных ориентаций для будущих поколений: «…роль молодежи заключается в том, чтобы впитать все ценности нашего общества, опыт наших предыдущих поколений и… уже транслировать и передавать эти знания будущему поколению» (ИЭ-1).

Значимой становится коммуникативная природа социализации молодежи в первые десятилетия XXI в.: «Они очень развернуты в коммуникации, среди них, безусловно, есть индивидуалисты, но это не мешает им продемонстрировать свой потенциал, когда они видят возможность. <...> Сегодня молодой человек хочет себя ощущать в какой-то коммуникации лидером. Ему интересна та коммуникация, где он главный, где может вести за собой и готов в этой коммуникации участвовать, активно себя проявлять. Эти элементы благотворительности, практики, соучастия должны задействовать этот момент в качествах современного молодого человека в желании быть лидером» (ИЭ-8).

Медиатизация всех сфер общественной жизни в России влияет на траектории формирования ценностных моделей, существующих сегодня в молодежной среде, а также объясняет восприятие социальных медиа (в частности, соцсетей) как ключевого пространства дискуссий по наиболее значимым для молодежи (и общества в целом) темам (Strömbäck, 2008). Подобное влияние ощущается как на уровне актуализации отдельных ценностей: «… пример патриотизма и молодежи: здесь важна среда, которая окружает. Интернет – это среда. То, в каких сообществах состоит молодой человек, влияет на его мировоззрение и ценности» (ИЭ-1), так и на процессе восприятия ценностей в целом в современном медиакоммуникационном пространстве: «Макроинфлюэнсеры, которые на взрослое поколение не так сильно влияют, для молодого поколения очень значимы; что ценно, а что не ценно – оно очень быстро берет у этих людей, считывает с них это» (ИЭ-8).

При этом важно отметить и то обстоятельство, что медиатизация социального пространства сегодня связана и с актуализировавшимся значением медиа в процессе изучения молодежного сообщества, со стабилизацией медиа в ряду стратификационных факторов, определяющих, например, характер возрастной дифференциации. Эксперты говорят, в частности, о так называемой возрастной регрессии (Кузнецова, Чудова, 2011), интерпретируя ее через изменение возрастных границ молодежного сообщества в условиях активного использования социальных медиа и других типов интернет-ресурсов. Эту идею поддерживают и опрошенные эксперты: «Если, допустим, около 8 часов мы там [в социальных сетях. – А.Г., М.А.] проводим – это естественно влияет на нашу социализацию, и человек ведет себя чуть ли не как подросток, по крайней мере, как очень молодой человек даже в очень взрослом состоянии, и если он при этом мало времени проводит в первой реальности, то такая практика продолжается и в ней» (ИЭ-8).

С учетом описанных характеристик принципиально важно видеть дифференциацию этой части социума и использовать ее в различных взаимодействиях: «…эти подростки и молодежь очень разные. Тут даже не надо сравнивать городское население и сельское, мы можем сравнивать разные города и будут совершенно разные диалоги молодежные, и мифы молодежные, и времяпрепровождение, поэтому они все очень разные. В целом я рассматриваю молодежь как действительно очень такую активную, прогрессивную, толерантную, терпимую к проявлениям чего-то нового» (ИЭ-6).

Сохраняя статус значимой части российского общества, молодежь, несмотря на определенные риски, сегодня достаточно активно участвует в волонтерских инициативах. При этом необходимо отметить, что вовлеченность молодых людей в волонтерство в начале XXI в. объясняется комплексом факторов.

Первая группа факторов, актуализирующих у молодежи стремление к участию в различных социально значимых проектах, связана с психологическими чертами представителей сообщества. Лидерские качества и экспериментирование со статусом лидера приводит молодого человека к активизации участия: «Сегодня молодой человек хочет ощущать себя в какой-то коммуникации лидером. Ему интересна та коммуникация, где он главный, где он может повести за собой и готов в этой коммуникации участвовать, активно себя проявлять» (ИЭ-8); «…для подростков и юношества вообще характерно сравнение себя с другими, позиционирование себя в обществе. Очень важно, как его воспринимают сверстники в особенности» (ИЭ-6). Понимание символического значения деятельности, психологическая удовлетворенность участием также объясняют привлекательность волонтерских инициатив в молодежной среде: «Когда мы создавали “Молодежку ОНФ”, то девизом как раз стало “по совести”, а еще – “по сердцу”. Есть ряд профессий, которые никак нельзя отнести к разряду услуг, потому что это миссия, служение <…>. Наши команды формируются также из тех, кто приходит по зову сердца, кто не мыслит себя без помощи другим» (ИЭ-4). Потребность в вовлеченности в молодежной среде в ряде случаев реализуется через увлеченность игровыми форматами коммуникации, которые позволяют более разнообразно реализовать себя и обрести новый опыт: «…наша задача – через “хайповые” форматы вовлечь людей в нашу команду. И удивительно, что, когда человек просто пришел поиграть в квест, уже через полгода он начинает помогать ветеранам… Интересно, когда через игру человек вовлекается в нашу команду» (ИЭ-1).

Вторая группа факторов отчетливо связана с прагматичным сегментом ценностных моделей, распространенных в молодежной среде. В начале XXI в. становится более распространенным обсуж­дение направлений и способов реализации персональных жизненных стратегий (в том числе карьерных), оценивание горизонтов планирования. В этих дискуссиях важное место занимает осмысление волонтерства как одного из способов использования механизмов социального лифта: «Молодежь видит в волонтерстве в том числе и карьерные возможности. То есть это возможность закрепиться в какой-то конк­ретной компании или организации без опыта и вообще возможность посмотреть какие-то новые места. Хотя идея волонтерства как помощи, безусловно, тоже есть» (ИЭ-3); «Есть масштабная акция <…> а есть локальная история. Мне кажется, вовлеченные люди участвуют и там, и там при условии, если они видят ценность для себя. Соцлифт, нетворкинг, грамота и проч. Молодежи важен профит. <…> Волонтерство трансформировалось, быть волонтером престижно» (ИЭ-7).

При этом многочисленность российской молодежи, ее географическая распределенность влияют на наличие разных установок в молодежной среде. Можно заметить вслед за экспертами, что «ценности объединения, коллективного действия в последних событиях не побуждают молодых людей к поиску каких-то политических и общественных инициатив» (ИЭ-3), что «определенный уровень отстраненности и безразличия все-таки существует» (ИЭ-2). Таким образом, можно сделать промежуточный вывод о том, что дифференциа­ция в молодежной среде нисколько не уменьшается, а наличие различных каналов социаль­ной и виртуальной активности и сосуществование разных ценностных ориентаций могут привести к реализации нескольких разнонаправленных стратегий социально-политической активности молодых поколений российского общества. Это требует постоянного внимания представителей власти и общественных объеди­нений, педагогического, медийного и других экспертных сообществ.

Формирование современных подростков и молодежи уже привычно происходит в медиатизированной среде, поэтому различные формы активности представителей новых поколений реализуются в информационно-коммуникационном пространстве и определяются его параметрами.

Важно помнить о том, что в начале XXI в. достаточно сложно, а иногда и невозможно, четко разграничить в жизни молодых людей традиционное и новое, реальное и виртуальное: «С появлением социальных сетей и альтернативных площадок коммуникации молодые люди сегодня живут в двух форматах, неразрывно связанных между собой, – офлайн и онлайн» (ИЭ-4). Важно, чтобы новые, виртуальные форматы были привлекательными – например, включали игровые элементы, учитывали тенденцию геймификации контента: «…очень важно подобрать и в онлайн-среде какой-то интересный формат, который был бы понятен» (ИЭ-1). Отличие медиасоциализации от социализации традиционной приводит к закреплению определенных черт в поведении, реакциях и мышлении представителей молодого поколения: «…чем больше человек социализируется через медиа, тем больше у него отмечаются процессы замедления трансформации, замедления перехода во взрослое состоя­ние, такие люди остаются очень молодыми по духу» (ИЭ-8).

Данные по пребыванию российской молодежи в медийном пространстве подтверждают освоение ею социальных сетей, закрепляют тенденцию визуализации коммуникации и рост популярности коротких форматов: «…прежде всего это потребление визуального контента, это YouTube, Instagram, TikTok, это потребление короткого контента, разумеется, исходя из формата социальных сетей, и это интерес к тому, что сейчас в тренде. <…> Это то, что для молодежи сейчас является ключевым в медиапотреблении» (ИЭ-3). Кроме того, включенность в функционирование ресурсов и конкретных групп в онлайн-среде оказывается фактором, потенциально ограничивающим коммуникацию, который необходимо принимать во внимание: «Медиапотребление, скорее всего, идет через социальные сети, которые под каждого выстраивают свой путь подачи информации, и сортируется эта информация под интересы. С одной стороны, это удобно, с другой – ограничивает поле зрения молодежи» (ИЭ-5). В то же время преимуществом пребывания молодежи в социальных сетях может стать гарантия выбора и возможность активного участия в коммуникации: «Соцсети позволяют выбрать потребляемый контент <…>. Контент в социальных сетях систематизирован. Молодежи важно, что это она выбирает, какой контент потреблять. Молодежь готова создавать контент, писать посты, которые кому-то нужны» (ИЭ-7); «Современной молодежи комфортнее в Интернете, потому что там существует иллюзия отстраненности. <…> Первой части молодежи определенно комфортно дистанционно, вторая, которая ближе к 35 [годам. – А.Г., М.А.], все еще чувствует потребность выходить и высказываться публично. Понятно, что для первой, которая никуда не выходит и сторонится социального взаимодействия, нужно выходить в Сеть и общаться там через те ресурсы, которые они читают. Для более старшей группы нужно создавать площадку для обсуждений» (ИЭ-2).

Безусловно, социальные медиа и, в част­ности, социальные сети активно формируют среду пребывания современного молодого человека. Но столь же бесспорно, что географическая специфика России и социально-культурные особенности населения страны по-прежнему оставляют в орбите внимания традиционные информационные ресурсы: «Телевидение, конечно, популярно в основном среди людей, живущих в небольших городах, сельской местности, я имею в виду среди молодых. В принципе радио имеет свое место быть» (ИЭ-3).

Вместе с тем отношения молодежи и медиа сложно назвать безоблачными и однозначно позитивными. Свою негативную роль в формировании напряженности этих отношений играют массовые социальные процессы, в том числе распространение в обществе культуры недоверия: «…отсутствие опыта и нежелание разбираться более глубоко изначально формируют недоверие, то есть информации много на любой вкус и выяснять, где правды больше, где нет, мало кто хочет. Поэтому изначально проще относиться с недоверием» (ИЭ-3). Проблемы в отношениях с новыми медиа вызваны определенными ограничениями в получении информации, существованием своеобразных «информационных пузырей» в ситуациях, когда одной из ключевых ценностей для молодежи становится ценность свободы: «Ценна свобода. Свобода высказывания, мысли, передвижения. Какое-то отсутствие границ и свобода выбора, даже если я его не реализую, он у меня должен быть» (ИЭ-5).

 

Заключение

Таким образом, принципиальные поколенческие отличия связаны прежде всего с интенсивным освоением молодежью новых информационно-коммуникативных технологий, с изменением общей картины медиапотребления и трансформацией общественных ценностей. Молодежь становится активным участником технологически детерминированного процесса общественного развития. Эксперты свидетельствуют, что именно российская молодежь уже успешно освоила пространство новых медиа, сделав его неотъемлемой частью своей жизни, и с энтузиазмом воспринимает появление новых коммуникативных платформ, быстро адаптируя новые технологии для решения собственных личных и профессиональных задач.

Очевидно, что молодежь формирует вокруг себя пространство жизни и деятельности на основании сложно организованной сис­темы ценностей с учетом индивидуальных предпочтений, идеалов, символов и ориентиров, одновременно связывая их с глобальным общественно-политическим полем и зачастую локализуя в медиакоммуникационном пространстве, в первую очередь в социальных сетях. Роль молодежи как ключевого социального актора в процессе развития российского общества реализуется в различных направлениях, в том числе в доступных, активно развивающихся форматах в пространстве новых медиа, а также в игровых форматах коммуникации, которые позволяют молодым людям определять свое место в социальном пространстве. В сложившейся ситуации базовые установки медиапотребления и одновременный рост в обществе культуры недоверия могут стать в начале нового десятилетия основой для формирования медиакультуры и медиаграмотности (в случае позитивного развития событий) или фактором риска, обеспечивающим расширение пространства потенциального манипулирования, фактором, важность которого возрастает, поскольку в новых условиях эксперты отмечают стирание границ личного и публичного, межличностного и массового.

Портрет молодежи, сформированный на основе полученных экспертных оценок, позволяет осознанно обратиться к изучению особенностей поведения и коммуникации молодых людей в пространстве социальных сетей, связанных с реализацией важных социально-политических акций и инициатив.

 

Библиография

Андрианова Т.В., Ракитов А.И. Современные тенденции информатизации и медиа­тизации общества: науч.-аналит. обзор. М.: ИНИОН, 1991.

Вартанова Е.Л. Новые медиа как культурное пространство современного общества // Меди@льманах. 2015. № 4. С. 8–10.

Гуреева А.Н., Аникина М.Е., Муронец О.В., Самородова Э.В. К вопросу об общественно-политических ценностях российской молодежи: медиацентричный подход // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2021. № 5. С. 51–73. DOI: 10.30547/vestnik.journ.5.2021.5173

Гуреева А.Н. Концептуально-теоретические основы изучения общественно-политических ценностей современной российской молодежи в дискурсе социальных медиа // Медиаскоп. 2021. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2721 DOI: 10.30547/mediascope.3.2021.6

Гуреева А.Н. Трансформация медиакоммуникационного взаимодействия государства и молодежи в России в контексте медиатизации политики // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2020. № 6. С. 160–181. DOI: 10.30547/vestnik.journ.6.2020.160181

Кузнецова Ю.М., Чудова Н.В. Психология жителей Интернета. М.: URSS, 2011.

Лабуш Н.С., Пую А.С. Медиатизация экстремальных форм политического процесса: война, революция, экстремизм. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2019.

Селезнева А.В. Концептуально-методологические основания политико-психологического анализа политических ценностей // Вестн. Том. гос. ун-та. Философия. Социология. Политология. 2019. № 49. С. 177–192.

 

Deacon D., Stanyer J. (2014) Mediatization: Key Concept or Conceptual Bandwagon. Media, Culture & Society 36 (7): 1032–1044. DOI: 10.1177/0163443714542218.

Gureeva A., Dunas D., Muronets O. (2021) Government and Youth Communications in Social Media: Theoretical Basics and Russian Practice. World of Media. Journal of Russian Media and Journalism Studies 1: 42–63.

Hepp A. (2013) Cultures of Mediatization. Cambridge: Polity.

Krotz F. (2008) Media Connectivity: Concepts, Conditions, and Consequences. In: Hepp A., Krotz F., Moores S. (eds.) Network, Connectivity and Flow: Key Concepts for Media and Cultural Studies. New York: Hampton Press, pp. 13–31.

Strömbäck J. (2008) Four Phases of Mediatization: An Analysis of the Mediatization of Politics. The International Journal of Press/Politics 13 (3): 236–241.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 21-011-31701.

 

Дата поступления в редакцию: 12.01.2022
Дата публикации: 18.02.2022