Ссылка для цитирования: Коломиец В.П. Социология массовых коммуникаций: направления научных исследований // Меди@льманах. 2023. № 1 (114). С. 32−41. DOI: 10.30547/mediaalmanah.1.2023.3241
DOI: 10.30547/mediaalmanah.1.2023.3241
EDN: WQQIZH
© Коломиец Виктор Петрович
доктор социологических наук, профессор,
заведующий кафедрой социологии массовых
коммуникаций факультета журналистики
МГУ имени М.В. Ломоносова
(г. Москва, Россия), vikkolomiets@yandex.ru
Кафедра социологии массовых коммуникаций (до 2014 г. – кафедра социологии журналистики) была создана на факультете журналистики Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова в 1990 г. на базе лаборатории по изучению функционирования печати, радио и телевидения (основана в 1969 г. в составе кафедры теории и практики партийно-советской печати), сотрудники которой проводили социологические исследования. Первым заведующим кафедрой был назначен Е.П. Прохоров.
Область научных исследований – традиционные институты массовой коммуникации и журналисты как главные субъекты их функционирования, медиатизация как актуальный социальный процесс, символический капитал, доверие к медиа и журналистам и их роль в формировании гражданского общества, профессиональная культура журналиста, религиозная жизнь и ее освещение в СМИ, профессионально-нравственное сознание журналистов, коммуникативные характеристики контента и тематическая модель СМИ, преподавание социологии для журналистов, информационное поведение детской и молодежной аудитории, связь медиапотребления детей и молодежи с процессом медиаобразования.
Массовая коммуникация как феномен, в центре которого находятся каналы коммуникации и журналистская деятельность по их наполнению контентом, доставляемым многочисленной аудитории, претерпевает существенные изменения. Развитие цифровой среды и Интернета породило многообразие каналов коммуникации и широкое развитие авторства за пределами профессии журналиста. Потребитель получил практически полный контроль над тем, что читать, смотреть, слушать. Концепты, которые описывали данный феномен («средства массовой информации», «массовая коммуникация», «средства массовой коммуникации») с понятным содержанием и четко очерченными границами, постепенно теряют свою эвристическую значимость, поскольку описываемая реальность рассыпается, кастомизируется. На смену идет новый терминологический ряд: «медиа», «медиасреда», «медиакоммуникация», «медиатизация» с расплывчатыми границами и далеко не однозначным содержанием. И это не просто смена понятий. Идет процесс существенного расширения исследовательского пространства, которое ранее описывалось как «массовая коммуникация», «социология массовой коммуникации» (Коломиец, 2014, 2017, 2020). В этот процесс уже необходимо включать множество новых игроков – от мировых глобальных (Google, Amazon, Netflix) и национальных платформ («Яндекс», «ВКонтакте») до мобильных телефонов, которые стали постоянными спутниками современного человека, заменив книгу, газету, радио, а зачастую и телевидение. Коммуникационная среда приобрела сложный по своей морфологии характер, в котором тесно переплелись контентная составляющая (информация, развлечения), технологическая инфраструктура (цифровые платформы, пользовательские инструменты) и поведенческая практика, включающая такие виды деятельности, как работа, покупка товаров, учеба, путешествие и т.п., а также медиапотребление.
Медиа становятся материальным субстратом общественных отношений, всепроникающим техническим средством, способом изменения социального пространства, а не просто его конструирования. Эта трансформация происходит столь стремительно, что исследователи не успевают за концептуализацией происходящих перемен.
Традиционно средства массовой информации рассматривались по двум исследовательским векторам, условно обозначаемым как «сверху вниз» и «снизу вверх». Первый вариант предполагает трактовку СМИ как специально организованных технических средств, нацеленных на создание и распространение подготовленного контента (массовая коммуникация в ее традиционном понимании). Этот вектор можно определить как «эффектный подход», в рамках которого решается задача исследователя – интерпретировать влияние массовой коммуникации, а также ее институциональных образований на общество, культуру, экономику и другие сегменты общественной жизни. Он предполагает выделение субъектов коммуникационного процесса, определенной иерархии отношений между ними и практически полное игнорирование индивида, на которого и направлено это воздействие. Здесь обсуждаются проблемы взаимодействия власти и институтов коммуникации, структура медиасистемы, собственности медийных активов, экономические, политические и культурные аспекты функционирования медиаиндустрии, социетальные аспекты эффектов коммуникации. Основная цель теоретизирования – это повышение эффективности управления обществом с помощью смыслов, транслируемых институтами массовой коммуникации.
Во втором варианте интеллектуальная рефлексия исходит из активной роли индивида в процессе коммуникационного взаимодействия: он равноправный автор символико-смыслового содержания сообщений СМИ. В данном случае мы имеем дело, скорее, с медиа, чем со средствами массовой информации как сферой социальных отношений и виртуальных практик индивидов. Медиа – это техническое средство, посредник, который помогает индивиду выстраивать коммуникацию, выходящую за пределы непосредственного общения, как во времени, так и в пространстве. Трансформации в коммуникационной среде меняют масштаб и форму человеческих ассоциаций и действий. Здесь индивид выступает в качестве субъекта, погруженного в медиасреду, его медиапрактики.
При наличии этих разнонаправленных подходов исследовательский вектор постепенно стал смещаться в сторону медиа, что ставит традиционные для медиаисследований вопросы производства контента, коммуникации с потребителем, обеспечения равноправного доступа к источникам информации, медиапотребления, политики и государственного регулирования в новой плоскости. Исследователи все чаще призывают изучать технологическую составляющую системы медиакоммуникации, то, что до недавнего времени не входило в сферу профессиональных интересов ученых-гуманитариев, а рассматривалось как естественная и практически неизменная среда обитания медиа. Они считают, что необходимо анализировать все, что обозначается как инфраструктура: от кабелей под землей или водой до спутников в небе, от ремонтных мастерских до команд обслуживания в дата-центрах (Parks, 2015; Plantin, Lagoze, Edwards, Sandvig, 2018; Plantin, Punathambekar, 2019). Такое расширение предполагает возрождение традиции критического внимания к материальной инфраструктуре в медиа и коммуникационных исследованиях, которая была свойственна франкфуртской школе социальной критики.
По мере своего развития коммуникационная среда становится естественной средой обитания, принимается как должное: так, мы уже не различаем социальную сеть и платформу, на которой она распространяется. И это не закономерный процесс, а результат корпоративной стратегии технологических компаний, деятельность которых не носит публичный характер. Оказывая колоссальное влияние на повседневность человека, коммуникационные средства превращаются в невидимую инфраструктуру – они стремятся к тому, чтобы исчезнуть из поля общественных дискуссий и обсуждений и с завистью смотрят на электросети, от которых зависит практически все в современном мире, включая Интернет. В данном случае комфортное бытие людей является оправданием существования электросетей и не предполагает сомнений в правильности их действий до тех пор, пока не произошла какая-либо авария. Комфорт сегодня – важный параметр жизни человека, но не критичный, вспомним, что большую часть своей истории человечество существовало без электричества. Отличие коммуникационных гигантов от распространителей электроэнергии заключается в том, что они транслируют смыслопорождающие сообщения, формирующие ментальные модели восприятия мира и, как следствие, его преобразования. В интенции они распространяют будущее общества, а это совершенно иной уровень ответственности перед человечеством. Поэтому абсолютно необходима критическая общественная реакция и интеллектуальная рефлексия специалистов-гуманитариев на все то, что делают инженеры IBM, Microsoft, Google и множества других технологических компаний.
Рассуждения подобного рода позволяют утверждать, что социология массовых коммуникаций должна существенно расширить свое исследовательское пространство – это, скорее, социология медиа, где медиа – технологическая среда, которая используется людьми для создания, хранения и распространения смыслосодержащих сообщений. Медиа возникают тогда, когда человек или группа людей, используя современные технологии, создают сообщение, транслируют его по многообразным каналам коммуникации, а определенный круг людей, потребляя его, декодирует с использованием индивидуальных коммуникационных средств (гаджетов).
В таком определении исследовательского пространства нет структуры, субъектности, четких границ. Исходное понятие носит, скорее, интуитивный характер – однозначное конвенциальное его описание отсутствует. К примеру, факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова издает бюллетень «МедиаТренды», и мы прекрасно понимаем, о каких трендах идет речь. Более того, это название позволяет практически любое явление общественной жизни, поместив его в поле медиа, проанализировать с точки зрения динамики, изменений под влиянием тех правил и норм, которые диктуют медиа.
В этой конструкции социология СМИ, социология массовой коммуникации, социология медиа – это то, чем занимаются социологи, когда предметом их исследований выступает медиасреда, медиасистема или медиаиндустрия как организационные формы, в которых институционализированы медиа.
Мы выделяем пять основных факторов трансформации современной массовой коммуникации:
Каждый из этих факторов несет в себе социальную составляющую и требует социологической рефлексии и концептуализации. В таком широком поле социологических исследований есть ряд ключевых проблем, на которых сосредоточена научная деятельность кафедры. Прежде всего, большой интерес у сотрудников кафедры вызывают процессы, которые обозначены понятием «медиатизация».
В мировом научном пространстве изучение процессов медиатизации как отдельное направление исследований начало формироваться на рубеже веков, когда стало очевидным, что медиа проникают во все сферы социальной жизни, заполняют повседневные практики людей, а медиалогика во многом стала задавать направление развития общественных процессов. Концепт медиатизации позволяет интерпретировать символико-смысловое содержание любого института социальной реальности.
Более того, современные общественные отношения как предмет социологического анализа уже невозможно исследовать без учета медиапосредников. То есть медиаопосредованные общественные отношения должны быть в центре социологического анализа, социальных проблем общества. Однако эта точка зрения, которая была высказана в одной из статей в ведущем академическом журнале по социологии «Социс», не находит поддержки в социологическом сообществе (Коломиец, 2017). Социологи не ощущают своей профессиональной ответственности: например, перед социальными последствиями развития социальных сетей или компьютерных игр. Вся медиапроблематика располагается на периферии социологического знания как в нашей стране, так и за рубежом.
Основная сложность исследования медиатизации связана с невозможностью верифицировать данный процесс и, как следствие, измерить его параметры, однако сотрудники кафедры активно участвуют в изучении медиатизации как актуального социального явления (Коломиец, 2014, 2020; Хруль, 2018 (а, б), 2019; Живихина, 2018; Аникина, Живихина, 2019). В рамках межкафедрального проекта «Медиатизация в современной России: теории и практики», инициированного кафедрой социологии массовых коммуникаций, продолжается анализ феномена «медиатизация» на трех уровнях – общей теории, теории среднего уровня и прикладных исследований – и заключается в том, чтобы:
Среди различных аспектов медиатизации следует выделить пространство исследований символического (социального, медийного) капитала (Фомичева, 2015, 2017 (а, б)).
Рядоположенным с «медиатизацией» выступает концепт «медиакоммуникация», с той лишь разницей, что теперь медиакоммуникация еще и направление подготовки кадров (Коломиец, 2019 (б)). Это достаточно широкое поле для теоретизирования. Несложно спрогнозировать резкий рост научного интереса к медиакоммуникации с учетом перспективы магистерской подготовки, требующей исследовательской работы от магистрантов. Пока исследовательских подходов к данному явлению в отечественной литературе не так много (см.: Коломиец, 2019 (а)).
Медиакоммуникация как явление – это определенный набор практик, связанных с использованием смыслов в процессе создания, распространения/получения информации с помощью технических средств коммуникации – медиа. Наиболее рельефно она проявляется в обыденном поведении людей, которое с развитием цифровых технологий и Интернета приобретает инструментальный характер. Коммуникативный инструмент становится постоянным посредником между сознанием индивида и окружающим его миром. По мере цивилизационного развития индивидуальная «картина мира» все в большей степени детерминируется медиакоммуникацией. Каждое новое поколение удивительным образом не похоже на предыдущее. Все это позволяет зафиксировать важность описываемого явления на уровне не только индивидуальных, но и коллективных, общественно значимых и профессиональных практик.
Конечно, центральным исследовательским пространством социологии массовой коммуникации остается аудитория, ее медиапотребление, в частности информационное поведение детской и молодежной аудитории (Аникина, 2017; Зуйкина, Соколова, 2021), связь медиапотребления детей и молодежи с процессом медиаобразования (Аникина, Галкина, Образцова, 2020). Сотрудники кафедры регулярно представляют сообщения о поведении потребителей контента, динамике изменений коммуникационных практик на научных конференциях.
Социологические аспекты изучения фигуры журналиста (профессиональное сознание, социально-профессиональные ориентации, редакционная практика) – многолетнее направление научно-исследовательской работы кафедры социологии массовых коммуникаций. В поле зрения ученых – портрет журналиста (Свитич, Ширяева, 1995; Свитич, Ширяева, Колесник, 1995; Свитич, Ширяева, 2005), доверие к СМИ и журналистам и их роль в формировании гражданского общества (Ширяева, 2011 (а, б), 2015), профессиональная культура журналиста (Аникина, 2019), религиозная жизнь и ее освещение в СМИ, профессионально-нравственное сознание журналистов (Khroul, 2015; Хруль, 2017), работа журналистов в редакциях городских газет (Свитич, Смирнова, Ширяева, Шкондин, 2016, 2018). Было проведено исследование по вузам России о преподавании социологии для журналистов (Коломиец, Разин, 2018).
Сегодня, в связи с преобразованиями в области журналистики и массовых коммуникаций, происходит существенное расширение исследовательского пространства, когда объектом изучения должны быть не только профессиональные журналисты, но и блогеры, влогеры, авторы социальных сетей и телеграм-каналов, что становится архизатратной, практически неподъемной задачей для кафедры.
Проблему усугубляет ситуация, которая складывается вокруг традиционных социологических методов исследования, которые по мере накопления данных о поведении людей в цифровой среде теряют свою привлекательность для исследователей. В настоящее время практически все опросные фабрики (ВЦИОМ, ФОМ и далее по списку) перешли на онлайн-опросы и хорошо ощущают их предел. Владельцами наших следов в цифровой среде становятся прежде всего сотовые операторы, банки, торговые организации. Большие данные сосредотачиваются в руках немногих организаций, для которых они становятся важным активом бизнеса. Это еще больше удаляет академических исследователей от эмпирических данных о медиапотреблении или медиапрактиках.
Нельзя не отметить и методологическую и методическую сложность работы с ними, которая предполагает иной набор компетенций, чем тот, которым располагает социолог-гуманитарий. Основной призыв среди исследователей, работающих в медиакомпаниях, – «учите Pyton», один из самых используемых в Data Science языков программирования. На нем пишут алгоритмы программ с машинным обучением и аналитические приложения, с его помощью можно автоматически обрабатывать (парсить) данные из Интернета, что становится обязательным в современных аудиторных исследованиях.
При получении большого количества данных о поведении людей исследователь сталкивается с множеством трудностей. Раньше он задавал вопрос участнику опроса и на основе полученных ответов делал свои выводы и заключения. Исследователь и респондент говорили, как правило, на одном языке, используя одинаковую систему кодов. Сейчас исследователь больше напоминает охотника, который всматривается в цифровой след и заключает: здесь прошел «человек читающий», там «человек пишущий», «человек смотрящий» или «человек играющий». Это, скорее, социальная этология, чем социология, когда необходимо хорошо уметь читать «язык животных».
Становится понятным, что под влиянием цифровизации происходит парадигмальный сдвиг в том, как СМИ концептуализируют и классифицируют свою аудиторию. В эпоху традиционных СМИ «видение» аудитории основывалось на научном подходе, объединяющем социальную теорию и эмпирические исследования. В то время как научный подход поддерживал концепцию приписывания, которая относила индивидов к определенной социальной категории, в цифровой среде стала доминировать новая парадигма, основанная на больших данных и алгоритмах.
Такое явление, как аудитория СМИ, которая характеризовалась совместным опытом медиапотребления, сегодня символически можно представить в виде осколков разбившегося хрустального шара, переливающихся на солнце неповторимыми бликами граней. Алгоритм, направленный на систематизацию этих бликов, позволяет, не углубляясь в их суть, вполне успешно продавать товары, идеи, образы. Это уже не аудитория как некая целостность, а отдельные пользователи. В этих условиях нет необходимости в медиапланировании, поскольку машина сама найдет потребителя конкретного товара или статьи, видеосюжета, поста. Контент принимает коммодифицированный характер. Поскольку то, как СМИ видят свою аудиторию, является определяющим для их функционирования, это неизбежно повлечет за собой иной тип отношений медиа и аудитории. Процесс, который требует критического анализа, концептуализации и рефлексии.
Случайно и неожиданно в кафедральное исследовательское пространство вторглась историческая составляющая. Возникла идея описать историю становления социологии массовых коммуникаций в России. Инициатором идеи стал главный редактор журнала «Социс» Ж.Т. Тощенко, который попросил подготовить материал к 50-летию Института социологии РАН. Была опубликована статья «Массовая коммуникация в дискурсе отечественных социологов (1960–1980 гг.)» (Коломиец, 2018), при подготовке которой огромную помощь оказали сотрудники кафедры – активные участники исследовательского процесса этого периода (снабдили автора уникальной литературой и принимали самое деятельное участие в обсуждении рукописи). В плане – подготовить материал по 1990 гг., когда исследования трансформировались под влиянием изменения всего символико-смыслового пространства общества и перехода СМИ на коммерческие рельсы, и первому двадцатилетию XXI в., когда Интернет и цифровизация существенно изменили как медийную практику, так и теоретические устои ее концептуализации.
Медиа – это технико-культурный комплекс, выполняющий посредническую функцию в процессе коммуникации. Он превращает межличностную коммуникацию в опосредованную, создавая условия для преодоления границ пространства и времени, практически безграничного распространения коммуникационных сообщений. Переход от аббревиатуры «СМИ» к понятию «медиа» является закономерным следствием технологической трансформации коммуникационной среды, которая происходит на наших глазах, и ее результаты не могут адекватно воспроизводиться традиционными понятиями «СМИ» и «массовая коммуникация».
Однако при всех трансформационных изменениях на настоящий момент существуют две реальности: СМИ и медиа. Реальности пересекающиеся, находящиеся в постоянном взаимодействии, но не замещающие друг друга. В определенной мере они находятся в конфликте. Раньше это позиционировалось как конфликт СМИ и новых медиа, и он был популярной исследовательской проблемой, но в последние годы эта тема исчезла из поля зрения ученых, и этому есть объяснение. Проблематика СМИ и массовой коммуникации традиционно находится в поле профессиональных интересов специалистов в области журналистики, тяготеющих к теоретической рефлексии по поводу особенностей журналистской деятельности и всего, что ее окружает. С появлением Интернета заговорили об интернет-СМИ, цель которых – «регулярная информация о жизни социума» (Интернет-СМИ, 2010: 61). Однако коммуникационные практики меняющейся цифровой среды все дальше удалялись от журналистики как сквозной темы массовой коммуникации, которая все более сегментировалась, дифференцировалась, рассыпалась, наполнялась новыми игроками и субъектами. Появление медиакоммуникации как образовательной практики «поверх» журналистики фиксирует кардинальные изменения в коммуникационной среде. Своеобразным продолжением традиционной дискуссии между «старыми» и «новыми» медиа стала подготовленная на кафедре монография «Медиатизация медиа», в которой представлен взгляд на отечественную медиасреду через призму индустриального конфликта между медиа, порожденными относительно свободным развитием Интернета, цифровой среды, и целенаправленно организованной и институционально оформленной системой СМИ (Коломиец, 2020).
Социология массовых коммуникаций сегодня развивается в широком, слабо структурированном и плохо концептуально очерченном медиапространстве, наполненном разнообразными медиапрактиками, все больше тяготея к определению «медиасоциология». Символико-смысловое содержание находится под контролем различных элитарных групп, за которыми закреплены определенные информационно-коммуникационные ресурсы. Массовая коммуникация как широкомасштабное явление приобретает манипулятивные черты, направленные на реализацию интересов этих групп. Исследовательский фокус сосредоточен на повышении коммерческой привлекательности медиапроекта или конкретного канала коммуникации.
В этой ситуации кафедра считает правильным сфокусировать свое внимание на академических аспектах социологического изучения современных коммуникационных практик. В частности, опираясь на возможности, которые предоставляет современная цифровая среда, продолжить изучение традиционных институтов массовой коммуникации и журналистов как главных субъектов их функционирования, а также процессов медиатизации, медиакоммуникации, анализа аудиторных трендов, используя новые способы исследования. Отметим, что все научные наработки кафедры социологии массовых коммуникаций реализуются в образовательном процессе.
Аникина М.Е. Медиапотребление российских школьников: центр и регионы // Меди@льманах. 2017. № 4. С. 50–62.
Аникина М.Е. Многополярность журналистского мира в начале XXI века: свидетельства и обобщения // Меди@льманах. 2019. № 6. С. 134–139. DOI: 10.30547/mediaalmanah.6.2019.134139
Аникина М.Е., Галкина М.Ю., Образцова А.Ю. Медиапотребление школьников в российских регионах: опыт эмпирического исследования в г. Владивостоке // Вестн. Волжск. ун-та им. В.Н. Татищева. 2020. Т. 1. № 1. С. 90–102.
Аникина М.Е., Живихина Д.С. Наука и культура в медиатизированном обществе: опыт эмпирического исследования // Журналистика в 2018 году: творчество, профессия, индустрия: мат. междунар. науч.-практ. конф. М.: Фак. журн. МГУ, 2019. С. 37–38.
Живихина Д.С. Медиатизация музейной деятельности: опыт анализа текстов СМИ // Медиатизация культуры: конструирование новых текстов и практик. М.: Неолит, 2018. С. 47–49.
Зуйкина К.Л., Соколова Д.В. Особенности идентификации фейковых новостей молодежной аудиторией // Вестн. Томск. гос. ун-та. Сер.: Филология. 2021. № 71. С. 310–326.
Интернет-СМИ: теория и практика / под ред. М.М. Лукиной. М.: Аспект Пресс, 2010.
Коломиец В.П. (а) Концептуализация медиакоммуникации // Медиаскоп. 2019. Вып. 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2596 (дата обращения 19.12.2022).
Коломиец В.П. (б) Медиакоммуникация в образовательном контексте // Медиаскоп. 2019. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2563 (дата обращения 19.12.2022).
Коломиец В.П. Массовая коммуникация в дискурсе отечественных социологов (1960-е – 1980-е гг.) // Социологические исследования. 2018. № 10. С. 92–102.
Коломиец В.П. Медиасоциология: теория и практика. М.: НИПКЦ Восход-А, 2014.
Коломиец В.П. Медиатизация медиа. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2020.
Коломиец В.П. Социология массовой коммуникации в обществе коммуникационного изобилия // Социологические исследования. 2017. № 6. С. 3–13.
Коломиец В.П., Разин П.В. Преподавание социологии студентам-журналистам // Медиаскоп. 2018. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2415 (дата обращения 19.12.2022).
Свитич Л.Г., Смирнова О.В., Ширяева А.А., Шкондин М.В. Коммуникативные характеристики контента городских газет (по результатам контент-анализа газет средних и малых городов) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2016. № 1. С. 5–30.
Свитич Л.Г., Смирнова О.В., Ширяева А.А., Шкондин М.В. Тематическая модель городских газет мегаполисов (контент-аналитическое исследование) // Вопросы теории и практики журналистики. 2018. Т. 7. № 3. С. 371–393.
Свитич Л.Г., Ширяева А.А. Портрет российского журналиста в динамике // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2005. № 2. С. 94–112.
Свитич Л.Г., Ширяева А.А. Российский и американский журналист (социологическое исследование). Ч. 1 // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 1995. № 1. С. 32–42.
Свитич Л.Г., Ширяева А.А., Колесник С.Г. Российский и американский журналист (социологическое исследование). Ч. 2 // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 1995. № 2. С. 20–27.
Фомичева И.Д. (а) Медийный капитал и его состав // Медиаскоп. 2017. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2294 (дата обращения 19.12.2022).
Фомичева И.Д. (б) Ресурсная парадигма и нематериальные капиталы в СМИ // Медиаскоп. 2017. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2273 (дата обращения 19.12.2022).
Фомичева И.Д. Социальный капитал в поле СМИ // Медиаскоп. 2015. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/1685 (дата обращения 19.12.2022).
Хруль В.М. Конфликт повесток: религиозная жизнь Крыма и ее освещение в местных печатных и интернет-СМИ // Медиаскоп. 2017. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2302 (дата обращения 19.12.2022).
Хруль В.М. (а) Материалистическая феноменология как новый подход к пониманию медиатизации // Медиаскоп. 2018. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2482 DOI: 10.30547/mediascope.3.2018.18
Хруль В.М. (б) Медиатизация: предварительные итоги // Меди@льманах. 2018. № 6. С. 193–197.
Хруль В.М. О медиатизации – культурно // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2019. № 1. С. 151–159. DOI: 10.30547/vestnik.journ.1.2019.151159
Ширяева А.А. (а) Участие СМИ и журналистов в становлении гражданского общества. Ч. 1 // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2011. № 1. С. 142–154.
Ширяева А.А. (б) Участие СМИ и журналистов в становлении гражданского общества. Ч. 2 // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2011. № 2. С. 115–123.
Ширяева А.А. Доверие общества к СМИ: социологический аспект // Открывая Грушина. Т. 4 / ред.-сост. М.Е. Аникина, В.М. Хруль. М.: Фак. журн. МГУ, 2015. С. 164–173.
Khroul V. (2015) Russian Orthodox Church and New Media: To Be or Pretend to Be? Digital Icons: Studies in Russian, Eurasian and Central European New Media 14: 175–179.
Parks L. (2015) “Stuff You Can Kick”: Toward a Theory of Media Infrastructures. In: Svensson P., Goldberg D.T. (eds.) Between Humanities and the Digital. Cambridge: MIT Press, pp. 355–373.
Plantin J.-C., Lagoze C., Edwards P.N., Sandvig C. (2018) Infrastructure Studies Meet Platform Studies in the Age of Google and Facebook. New Media & Society 20 (1): 293–310.
Plantin J.-C., Punathambekar A. (2019) Digital Media Infrastructures: Pipes, Platforms, and Politics. Media, Culture & Society 41 (2): 163–174.
Дата поступления в редакцию: 21.01.2023
Дата публикации: 20.02.2023
