Ссылка для цитирования: Королева M.Н. Контент-стратегии российских онлайн-СМИ в описании травмогенных событий // Меди@льманах. 2023. № 1 (114). С. 86−93. DOI: 10.30547/mediaalmanah.1.2023.8693
DOI: 10.30547/mediaalmanah.1.2023.8693
EDN: SHYSSW
© Королева Мария Николаевна
соискатель кафедры цифровой журналистики
факультета журналистики
МГУ имени М.В. Ломоносова
(г. Москва, Россия), maria.nkoroleva@yandex.ru
По мнению исследователей, сообщения СМИ о чрезвычайных событиях, катастрофах, авариях могут оказывать травматическое воздействие на массовую аудиторию. В работах как отечественных (Пронина, 2001; Вербицкая, 2006; Мельникова, 2018; Королева, 2020; Олешко, Мухина, 2020), так и зарубежных экспертов (Kay, Reilly, Amend, Kyle, 2011) описываются три основные причины данного явления:
1) травмирующий потенциал информации подобного рода;
2) неосознанное поведение репортеров при работе в экстремальных ситуациях;
3) непонимание журналистами рисков манипуляции негативными эмоциями аудитории СМИ.
Психологами уже доказано, что рассказ об особо травмирующем событии, если при этом соблюдаются принципы психологической безопасности, может быть первым шагом в преодолении негативных последствий от него (McСammon, Allison, 1995; Macleod, Paton, 1999; Dworznik, 2006).
С точки зрения медиапсихологии аудитория становится участником увиденного, услышанного и прочитанного в СМИ, что необходимо учитывать журналистам, освещающим экстремальные ситуации (Пронин, Пронина, 2013; Трубицына, 2002; Мельникова, 2018). С развитием мультимедийных технологий «эффект присутствия» трансформировался в «эффект участия», а в некоторых случаях можно говорить даже об «эффекте соучастия» (Пронина, 2001; Вербицкая, 2006). Неправильная подача информации может привести к информационной травме и вторичной травматизации аудитории, а также к снижению способности сострадать жертвам трагедии (Трубицына, 2002; Мельникова, 2018; Ochberg, 1996; Dworznik, 2006). Это происходит в результате несоблюдения принципов психологической безопасности в освещении травмогенных событий (Пронина, 2001; Трубицына, 2002; Мельникова, 2018; Королева, 2020; Kay, Reilly, Amend, Kyle, 2011; Dworznik, Garvey, 2018).
Однако информация об экстремальном событии не обязательно должна травмировать аудиторию. Средства массовой информации, напротив, могут поспособствовать процессу исцеления общества после трагического события (Kay, Reilly, Amend, Kyle, 2011). Так, по мнению экспертов в области медиапсихологии (Пронина, 2001; Niblock, 2007; Kay, Reilly, Connolly, Cohen, 2010; Kay, Reilly, Amend, Kyle, 2011), снижения негативного потенциала травмогенного события можно достичь при соблюдении следующих условий:
Важным условием преодоления травматических переживаний является также возможность для пострадавших отреагировать на них (то есть оказать себе самопомощь), рассказать об этом и получить поддержку со стороны окружающих, равно как и возможность активно действовать для разрешения ситуации (Черепанова, 1995). Это поднимает значимость тех журналистских материалов, в которых показаны простые люди, попавшие в экстремальную ситуацию или ставшие свидетелями чрезвычайных событий, люди, которые приняли непосредственное участие в разрешении проблемы.
В ходе нашего исследования мы решили выяснить, какие стратегии используются медиапрофессионалами при описании травмогенных событий, кто оказывается в центре внимания: простые люди, участники и свидетели события или официальные структуры, их решения и действия по разрешению ситуации. И то и другое важно для психологического состояния аудитории, но в первом случае акцент делается на активности людей и самоорганизации, во втором – на информировании об официальной позиции и деятельности институтов управления. Следует иметь в виду, что при всей важности для аудитории информации о централизованных действиях власти по ликвидации последствий от чрезвычайных ситуаций этого не всегда достаточно для психологического восстановления и мобилизации общества в период потрясений. Иерархичная и однонаправленная коммуникация, предоставляющая аудитории роль пассивного реципиента, не столь эффективна для преодоления психической и информационной травм как возможность свободной аутокоммуникации, открытого диалога внутри общества (Черепанова, 1995; Пронина, 2001). Преобладание информации того или другого типа может рассматриваться как важная характеристика работы СМИ.
Анализировались публикации, размещенные на трех онлайн-ресурсах: KP.ru («Комсомольская правда»)1, Lenta.ru и IZ.ru («Известия»). Выбор данных ресурсов был обусловлен не только сходством их аудиторных показателей, популярностью, высокими индексами цитируемости у всех трех онлайн-СМИ, но и очевидными различиями в подходах к освещению событий, что позволило в дальнейшем сравнить их.
Основным методом исследования стал контент-анализ. Изучались медиатексты, посвященные травмогенным событиям, среди которых можно выделить катастрофы природного происхождения (землетрясение, наводнение и т.п.), техногенного (транспортные аварии и катастрофы, пожары, взрывы и т.п.) и антропогенного или социального характера (теракты, нападения, эпидемии инфекционных болезней и т.д.).
В ходе предварительного анализа были выбраны три темы (соответствующие трем типам травмогенных событий), которые широко освещались в период проводимого исследования (2018–2020 гг.):
Отбор медиатекстов для формирования генеральной совокупности осуществлялся путем ввода ключевых слов («Зимняя вишня», «наводнение Иркутская область», «коронавирус») в окошко поиска на каждом сайте. При помощи сайта Research Randomizer (https://www.randomizer.org) в случайном порядке были отобраны 725 медиатекстов.
Кодификатор контент-анализа состоял из 16 категорий: категории 0–3 предназначались для фиксации технических параметров, таких как название платформы, тип травмогенного события и пр. (общетематический блок), категории 4–12 – для анализа различных структурных и содержательных элементов текста (коммуникативный блок), характеризующих источники информации, присутствие тех или иных субъектов мнения и т.д. Последние три категории содержали данные о количестве просмотров, комментариев и репостов.
Результаты анализа были сведены в единую матрицу (базу данных), которая затем подвергалась математической обработке с использованием специализированного программного пакета SPSS IBM Statistics. Применялись частотный и корреляционный (корреляция Спирмена) анализ, сравнение средних, а также непараметрические критерии сравнения выборок (U-критерий Манна-Уитни).
Для того чтобы выявить две описанные выше стратегии в анализируемых онлайн-СМИ, были рассчитаны два показателя. Показатель «Участие власти» суммировал категории: 1) власть как субъект мнения; 2) власть как источник данных; 3) власть как структура, решающая проблему. Показатель «Участие людей» формировался на основе аналогичных категорий: 1) очевидцы, участники и наблюдатели как субъекты мнения; 2) рядовые граждане как источник информации; 3) простые люди, предпринимающие усилия по преодолению ситуации. Данные признаки оценивались по бинарной системе: наличие – 1 балл, отсутствие – 0 баллов. Внутри каждой категории признаки суммировались. Таким образом, выраженность каждого из показателей в отдельно взятом медиатексте могла варьироваться от 0 до 3 баллов.
Значительное преобладание показателя «Участие власти» над данными об «Участии людей» рассматривалось как свидетельство властецентричной информационной стратегии, а преобладание показателя «Участие людей» – обществоцентричной. Таким образом, под «центричностью» подразумевается устойчивое доминирование одной стратегии над другой.
В качестве примера, демонстрирующего все три составляющие показателя «Участие власти» (субъект мнения – власть, источник данных – представитель власти и власть решает проблему), приведем выдержку из текста IZ.ru о наводнении и серии последующих паводков в Иркутской области (2019 г.): «Председатель правительства Иркутской области Руслан Болотов потребовал разобраться в ситуации с завышением цен на продукты и питьевую воду в пострадавших от паводков районах. Ранее сообщалось, что цена на хлеб в подтопленном городе Тулун выросла до 100 рублей за батон»2.
Следующий фрагмент о пожаре в ТЦ «Зимняя вишня» (2018 г.) из медиатекста, опубликованного на сайте KP.ru, раскрывает содержание показателя «Участие людей». Здесь в качестве субъекта мнения и источника данных выступают очевидцы и участники событий, демонстрируются примеры стойкости и мужества со стороны граждан: «Детей из кинозала выводил один мужчина. Он всех успокоил, чтобы не паниковали. Он вывел их всех. Бежали кто куда: кто на эскалатор, кто на лифт. Ребенок сказал, что давка была, но никто не толкался, все спускались спокойно. Сижу, до сих пор трясет. Дай Бог здоровья тому мужчине и всем его близким. Я бы хотела его встретить и лично поблагодарить, – рассказала кемеровчанка Олеся Чащина»3.
Рассмотрим соотношение показателей «Участие власти» и «Участие людей» в анализируемых онлайн-СМИ. Журналисты всех трех изданий давали больше информации об «Участии власти» в ходе событий, то есть обращались за комментариями к представителям органов государственной власти, показывали их действия при ликвидации последствий катастроф. Значительное преобладание такой информации над сведениями об участии простых граждан позволяет говорить о властецентричном подходе к освещению ситуации. Отличается от двух других изданий KP.ru, где «Участие власти» и «Участие людей» представлено более сбалансированно (см. рис. 1).
Рисунок 1. Средние показатели «Участие власти» и «Участие людей» по всем трем изучаемым событиям
Согласно U-критерию Манна-Уитни, различия между KP.ru и другими изданиями статистически значимы (см. табл. 1). Вероятность ошибки составила менее 0,1% (p < 0,001), что свидетельствует о высокой достоверности полученных данных. Существенных различий между Lenta.ru и IZ.ru не выявлено. Это означает, что данные платформы подают информацию сходным образом (см. табл. 1) и с весомым преобладанием показателя «Участие власти» над данными об «Участии людей».
Интересны показатели читательской активности на сайтах изучаемых платформ в зависимости от превалирующей контент-стратегии. Немаловажным вопросом в рамках данного исследования, безусловно, является отношение читателей изучаемых платформ к информации в зависимости от подхода издания к освещению травмогенных событий. С этой целью мы провели корреляционный анализ читательской активности с показателями «Участие людей» и «Участие власти» (по Спирмену).
Несмотря на некоторую фрагментарность данных (так, на сайте Lenta.ru были доступны только комментарии и репосты, IZ.ru – только просмотры, KP.ru – комментарии), были выявлены значимые корреляции (см. табл. 2). Активное привлечение информации об «Участии людей» сопровождается увеличением всех трех показателей активности: количества комментариев (r = 0,145**), просмотров (r = 0,131*) и репостов (r = 0,260**). Показатели значимы на уровне p < 0,01** и p < 0,05*.
Что касается показателя «Участие власти», то здесь выявлена одна существенная корреляция. Обращение за комментариями к чиновникам и демонстрация участия представителей органов государственной власти в разрешении трудностей сопровождается увеличением количества комментариев (r = 0,214**), причем коэффициент корреляции здесь даже выше, чем при описании деятельности обычных граждан, хотя и в том, и в другом случае различия значимы на уровне p < 0,01**. Возможно, это связано с тем, что действия официальных структур оказывают непосредственное влияние на жизнь обычных граждан и потому вызывают пристальное внимание.
Детальный анализ стратегий, применяемых изданиями в каждой из трех ситуаций (пожар в г. Кемерове, наводнение в Иркутской области и пандемия коронавируса), выявил те же тенденции: значительное преобладание показателя «Участие власти» над «Участием людей» в двух изданиях – Lenta.ru и IZ.ru и относительный баланс – в KP.ru. Лишь в одном случае информация о простых людях несколько превысила показатель «Участия власти» – на платформе KP.ru при освещении наводнения в Иркутске.
Таблица 1. Расчет достоверности различий по показателям «Участие власти» и «Участие людей»
|
Критерий сравнения |
Lenta.ru и KP.ru |
Lenta.ru и IZ.ru |
IZ.ru и KP.ru | |||
|
Участие людей |
Участие власти |
Участие людей |
Участие власти |
Участие людей |
Участие власти | |
|
U-критерий Манна-Уитни |
18851,000 |
16010,500 |
35042,500 |
36627,500 |
19708,000 |
17746,500 |
|
Уровень статистической значимости (р) |
0,000* |
0,000* |
0,195 |
0,936 |
0,000* |
0,000* |
*Различия значимы на уровне р < 0,001
Таблица 2. Активность читателей в зависимости от наличия в текстах показателей «Участие людей» и «Участие власти»
|
Показатель |
Критерий сравнения |
Разновидности читательской активности | ||
|
Репосты |
Комментарии |
Просмотры | ||
|
Участие людей |
Коэффициент ранговой корреляции r-Спирмена |
0,260** |
0,145** |
0,131* |
|
Уровень статистической значимости (р) |
0 |
0,002 |
0,031 | |
|
Количество текстов |
258 |
440 |
274 | |
|
Участие власти |
Коэффициент ранговой корреляции r-Спирмена |
0,031 |
0,214** |
–0,037 |
|
Уровень статистической значимости (р) |
0,616 |
0 |
0,538 | |
|
Количество текстов |
258 |
440 |
274 | |
* Корреляция значима на уровне p < 0,05;
** Корреляция значима на уровне p < 0,01
Таким образом, в ходе нашего исследования мы установили, что в профессиональных журналистских текстах о травмогенных событиях в основном используется властецентричная стратегия, т.е. превалирует информация о деятельности власти. Самые высокие показатели по категории «Участие власти» были обнаружены в текстах Lenta.ru и IZ.ru. Эти тенденции статистически значимы, что подтверждается результатами сравнения выборок по непараметрическому U-критерию Манна-Уитни.
Самые низкие значения (по сравнению с другими платформами) показателя «Участия власти» и самые высокие – «Участия людей» мы обнаружили на сайте KP.ru. На этом ресурсе уровень представленности власти и простых граждан примерно одинаков, а в случае наводнения в Иркутске имеет место даже перевес «Участия людей» над «Участием власти». Это характеризует стиль и направленность издания, которое стремится выступать от имени аудитории и выстраивать неиерархические отношения с читателями. Такая стратегия оказывается ближе к позиции самих пользователей и легко встраивается в структуру неофициальной сетевой коммуникации.
Результаты корреляционного анализа показали значимую взаимосвязь между активностью читателей на сайтах изучаемых платформ (в виде репостов, просмотров и комментариев) и представленностью в медиатекстах информации о рядовых гражданах. В ходе дальнейших исследований необходимо будет уточнить особенности данных стратегий СМИ и их значение при освещении чрезвычайных ситуаций.
1 На платформе KP.ru все тексты отбирались по региональным разделам сайта: www.kem.kp.ru, www.irk.kp.ru и www.msk.kp.ru.
2 В зоне наводнения в Иркутской области выявили завышение цен // IZ.ru. 2019. Июнь, 29. Режим доступа: https://iz.ru/894211/2019-06-29/v-zone-navodneniia-v-irkutskoi-oblasti-vyiavili-zavyshenie-tcen (дата обращения: 13.05.2022).
3 Гараева Л. Мамы ищут спасителя, который успокоил и вывел детей из горящего кинозала в Кемерово // KP.ru. 2018. Март, 25. Режим доступа: https://www.kem.kp.ru/daily/26810.5/3846076/ (дата обращения: 12.05.2022).
Вербицкая Ю.А. Журналистика перед выбором: политтехнология или медиатерапия? // Вестн. РУДН. Сер.: Литературоведение, журналистика. 2006. № 1 (9). С. 36–43.
Королева М.Н. Параинформационные приемы и стратегии СМИ в освещении катастроф природного характера // Меди@льманах. 2020. № 1. С. 68–78. DOI: 10.30547/mediaalmanah.1.2020.6878
Мельникова А.В. Проблема освещения информации о ЧС в России: эффект «вторично пострадавшего» телезрителя // Социология. 2018. № 1. С. 211–216.
Олешко В.Ф., Мухина О.С. Медиаграмотность как метод противодействия манипуляциям СМИ на бытовом уровне // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2020. № 2 (36). С. 35–44.
Пронина Е.Е. Психологические особенности творческой работы репортера: учеб. пособие. М.: Пульс, 2001.
Пронин Е.И., Пронина Е.Е. Медиапсихология: новейшие информационные технологии и феномен человека // Общественные науки и современность. 2013. № 2. С. 151–161.
Трубицына Л.В. Средства массовой информации и психологическая травма // Проблемы медиапсихологии: мат. междунар. науч.-практ. конф. «Журналистика в 2000 году: Реалии и прогнозы развития». М.: РИП-холдинг, 2002. Режим доступа: http://evartist.narod.ru/text7/38.htm (дата обращения: 20.01.2021).
Черепанова Е.М. Саморегуляция и самопомощь при работе в экстремальных условиях. М.: ФГУНПП «Аэрогеология», 1995.
Dworznik G., Garvey A. (2018) Are We Teaching Trauma? Journalism Practice 13 (3): 1–16. DOI: 10.1080/17512786.2018.1423630
Dworznik G. (2006) Journalism and Trauma: How Reporters and Photographers Make Sense of What They See. Journalism Studies 7 (4): 534–553. DOI: 10.1080/14616700600757977
Kay L., Reilly R.C., Amend E., Kyle T. (2011) Between a Rock and a Hard Place. Journalism Studies 12 (4): 440–445. DOI: 10.1080/1461670X.2010.506054.
Kay L., Reilly R.C., Connolly K., Cohen S. (2010) Help or Harm? Symbolic Violence, Secondary Trauma and the Impact of Press Coverage on a Community. Journalism Practice 4 (4): 421–438. DOI:10.1080/17512780903429829
Macleod M., Paton D. (1999) Police Officers and Violent Crime: Social Psychological Perspectives on Impact and Recovery. In: Violanti J.M., Paton D. (eds.) Police Trauma: Psychological Impact of Civilian Combat. Springfield, IL: Charles C. Thomas Publisher, pp. 25–36.
McСammon S.L., Allison E.J. (1995) Debriefing and Treating Emergency Workers. In: Figley C.R. (ed.) Compassion Fatigue: Coping with Secondary Traumatic Stress Disorder in Those Who Treat the Traumatized. New York: Brunner/Mazel, pp. 115–130.
Niblock S. (2007) From “Knowing How’ to ‘Being Able”. Journalism Practice 1 (1): 20–32. DOI: 10.1080/17512780601078829
Ochberg F. (1996) A Primer on Covering Victims. Nieman Reports 50 (3): 21–27.
Дата поступления в редакцию: 17.01.2023
Дата публикации: 20.02.2023
