Архив

Роль русскоязычной эмигрантской прессы Берлина в помощи голодающим Советской России

Артем Лысенко

Ссылка для цитирования: Лысенко А.В. Роль русскоязычной эмигрантской прессы Берлина в помощи голодающим Советской России // Меди@льманах. 2023. № 3 (116). С. 30−37. DOI: 10.30547/mediaalmanah.3.2023.3037

УДК 070.23(1-21) -054.72(430.21)(=161.1): 612.391(470.4)«1921»
DOI: 10.30547/mediaalmanah.3.2023.3037
EDN: QWFQIQ

© Лысенко Артем Валерьевич
кандидат филологических наук, научный сотрудник кафедры зарубежной журналистики и литературы факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), artem.v.lysenko@gmail.com

Ключевые слова: голод в России 1921 г., русскоязычная эмигрантская пресса Берлина, Всероссийский комитет помощи голодающим, газета «Руль», Советская Россия.

В статье исследуются публикации в русскоязычной эмигрантской прессе Берлина, посвященные голоду 1921 г. в Советской России и кампании помощи голодающим. Газеты «Руль», «Голос России», «Время» выступили организаторами кампании и одновременно жесткими критиками ее результатов. Активная фаза сбора средств продолжалась с августа до начала сентября, когда в России был закрыт беспартийный Всероссийский комитет помощи голодающим и арестовано большинство его членов.

 

В начале 1920 гг. страшный неурожай, вызванный засухой, войной, просчетами в экономической политике, потрясал Советскую Россию, подвергая тяжелейшему испытанию население в Поволжье, на Урале и юге страны. Массовым голодом было охвачено 35 губерний. «Территория признавалась голодающей, если урожай на ней составлял менее 6 пуд зерновых на душу населения (обычная норма годового потребления того времени – 15–16 пудов на человека)» (Урядова, 2010: 34). Этой беде и ее причинам за минувший век было посвящено немало публикаций, в том числе научных работ. В нашу задачу входит рассмотреть малоизвестный и малоизученный эпизод освещения в русскоязычной эмигрантской прессе Берлина помощи голодающим соотечественникам в Советской России. Разумеется, мы вычленяем эту попытку сбора средств силами беженцев из того вклада, который сделал Международный комитет Красного Креста, общественные организации ряда стран, чтобы облегчить положение России.

 

Голод в России и русская эмиграция

Картину голода 1921 г. на родине русскоязычная пресса Берлина, политического центра русской диаспоры того времени, пыталась раскрывать перед читателями по возможности полно и своевременно. Новости оказывались в центре внимания общественности и публиковались на нескольких полосах газет, в том числе на первых. Эмигрантская пресса, не имевшая своих официальных представителей на родине, насыщалась информацией через коррес­пондентов и авторов из Гельсингфорса, Риги и других территорий, граничащих с Россией. Из Ревеля, например, поступила ужасающая сводка сообщений, размещенных в центральной советской газете для крестьян «Беднота». В ней, в частности, рассказывалось о саратовском жителе, снявшем с себя перед смертью последнюю рубашку, чтобы обменять ее на полтора фунта хлеба, о детях, которые еле передвигались от голода, о симбирских крестьянах, в отчаянии бросавших свои семьи на произвол судьбы и уезжавших в поисках хлеба¹.

Источником новостей для использования в русскоязычной прессе служили также авторитетные американские, английские, французские, датские, немецкие издания. Газета «Голос России»², ссылаясь на немецкоязычную Berliner Tageblatt, уже в начале августа, как бы подхватывая неутешительный мотив из советской газеты «Беднота», оповещала о шести миллионах вынужденных поволжских переселенцев, уехавших искать пропитание в более благополучных регионах³. Газета «Руль»⁴ писала, что из голодных областей народ бежит в Сибирь, на Кавказ, на Украину, на Запад. «Троцкий пос­лал войска против продвигающихся вперед голодающих»⁵, – отмечало издание.

Тема голода пронизывала общество, множились и становились все неутешительнее прогнозы развития катастрофы (Лысенко, 2000: 97). Газетные полосы были переполнены предсказаниями не только гибели людей, но и структурных изменений в стране. В частном письме к одному из видных дея­телей русского зарубежья П.Н. Милюкову бывший посол Российской империи в США Б.А. Бахметев 22 августа 1921 г. писал: «То ужасное, что мне давно казалось неизбежным, наконец, осуществилось. Я говорю о голоде, который в нынешних условиях, по всей вероятности, поведет неминуемо к повальному вымиранию целых областей, к массовым переселениям и проч.»⁶.

Положение в России вызывало сочувствие во всем мире. В Европе, переживавшей последствия Первой мировой войны, все же имелись ресурсы для содействия. Даже в Германии, еще недавно воевавшей с обескровленной Россией, находились средства для помощи: подавляющее большинство Берлинской городской думы⁷ постановило выделить 100 тыс. марок в пользу голода­ющих в Советской России, хотя это решение далось нелегко и закончилось дракой между коммунистами и представителями правых партий. Они, включая крепнущих националистов, считали, что средства надо направить на благо своего народа, в Верхнесилезский фонд помощи⁸. Раздавались и другие голоса с заботой исключительно об интересах своего населения: например, о возможности участия в акции лишь в санитарно-эпидемиологических рамках, чтобы распространявшиеся в России болезни не перекинулись в Германию⁹.

У русских эмигрантов по сравнению с гражданами других стран было больше поводов к состраданию: на родине оставались родные, близкие люди. Наиболее заметные русскоязычные газеты Берлина «Руль», «Время»¹⁰ и др. призывали к активным действиям. Один из крупных представителей эмиграции, редактор «Руля» И.В. Гессен был избран руководителем Берлинского русского общественного комитета помощи голодающим¹¹, объединившим почти все русские организации в столице Германии. Кроме того, «Руль» организовал непосредственно в редакции пункт сбора средств.

 

Организация помощи голодающим и русскоязычная пресса Берлина

Однако уже с первых дней призывы в газетах помочь соотечественникам сопровождались нотками удивления и разочарования из-за медленных темпов сбора средств. «Русская эмиграция, – констатировала редакционная заметка «Руля», – пока очень вяло откликается на страшные вести, приходящие из России. <…> Напоминаем нашим согражданам, что священный долг каждого здесь находящегося прийти немедленно на помощь страдающим братьям»¹². Под заметкой газета поместила сведения о первых взносах. В списке значились показавшие пример своим читателям основатели и руководители газеты «Руль» И.В. Гессен, В.Д. Набоков и А.И. Каминка, группа сотрудников (фамилии не назывались) русского кустарного склада «Артель» и еще несколько имен¹³.

Эмоциональный призыв к благотворительности прозвучал в публикации одного из заметных литераторов русского зарубежья Александра Дроздова: «Вот нынче, сейчас, когда Россия горит голодным пожаром, а эмиграция исподволь вырождается в самоненавистников, в сытую шельму либо в отупевшую нищету – знаю, одно главное в жизни: помоги воющим, погибающим»¹⁴. Но как помогать, действительно ли помощь на родину дойдет, получат ли ее гибнущие люди? В августе 1921 г. начали поступать сообщения о безотлагательных мерах в России. Позитивный отклик вызвало образование Всероссийского комитета помощи голодающим («Всероспомгол»). Его задача заключалась в сборе международной помощи бедствующему населению страны. Весной 1921 г. были заключены торговые соглашения с Великобританией, а затем и с Германией. Шла подготовка дипломатического признания Советской России, просматривалась реальная инфраструктура сотрудничества (Урядова, 2011: 211).

Примечательно, что уже 3 августа утвержденный в конце июля ВЦИКом полный поименный список всех 63 членов комитета был напечатан в газете «Руль»¹⁵. Для русских эмигрантов было неожиданностью увидеть в длинном перечне фамилии общественных деятелей, ученых, писателей, политические позиции которых не во всем совпадали с большевистскими. Среди них были и писатель Б.К. Зайцев, и члены ЦК партии кадетов М.В. Сабашников, Н.М. Кишкин, Ф.А. Головин, Н. Кутлер и барон А.А. Нольде, и академик С.Ф. Ольденбург, и дочь Льва Толстого А.Л. Толстая.

 

Беспартийный комитет помощи голодающим и международная общественность

Советское руководство делало шаги к сближению с политической оппозицией. Решался вопрос не только организации помощи, но и контроля над распределением продовольствия. По выражению И.В. Гессена, «он [Комитет помощи голодающим. – А.Л.] должен был быть тем резервуа­ром для снабжения голодающей России, в который стекались бы все реки помощи из-за границы»¹⁶.

По всему миру громко прозвучали призывы к помощи самых влиятельных людей России. 6 августа в газете «Правда» было напечатано обращение В.И. Ленина к меж­дународной общественности¹⁷, еще раньше, в июле, – письмо М. Горького «Ко всем честным людям». Однако нас в большей степени заинтересовала перепечатка для российских эмигрантов в «Руле» письма М. Горького к французским рабочим: «По непреклонной воле истории русские рабочие совершают социальный опыт, результат которого будет крайне поучителен для рабочего класса всего мира. Голод – последствие небывалой засухи – грозит прервать этот великий опыт, голод может уничтожить лучшую энергию страны»¹⁸. Французский текст сопровождала фотография письма, написанного на русском языке по старой орфографии, с ятями и ерами, отмененными большевиками. Старой орфографией пользовались те, кто не принимал нового политического режима. Таким образом, письмо содержало как бы и политический сигнал: помощь россиян из-за рубежа и возможна, и приветствуется.

В русскоязычной прессе выделялись публикации, связанные с голодом. Одна из них под заголовком «Декларация общественных деятелей» содержала документ, зачитанный в Москве Н.М. Кишкиным от имени инициативной группы на первом собрании Комитета помощи голодающим. В своей речи выступавший обратился к председателю Моссовета Л.Б. Каменеву по наиболее животрепещущим проблемам: «Мы должны иметь право сказать не только внутри страны, но и за рубежом, в тех странах, куда мы вынуждены обратиться за временной помощью, что властью поняты задачи момента, что ею приняты все зависящие от нее меры, гарантирующие работникам по голоду законную защиту их деятельности»¹⁹.

Ответ Л.Б. Каменева, присутствовавшего на собрании, не заставил себя ждать. Председатель Моссовета, он же глава «Всероспомгола», дал все необходимые заверения: «Мы гарантируем деловой работе комитета все условия, которые могут сделать успешными и ее практические результаты. Деловая работа не встретит никаких препятствий со стороны правительства и местных властей. Наоборот, она будет встречать поддержку на каждом шагу»²⁰. В одном из следующих номеров газеты сообщалось о подобном заверении наркома иностранных дел Г.В. Чичерина: «Все иностранные организации, желающие принять участие в борьбе с голодом, будут пользоваться полной свободой. Никаких препятствий их инициативе чиниться не будет»²¹.

Обмен такими заявлениями производил благоприятное впечатление за границей, влиял и на русских эмигрантов. Намечались поездки членов «Всероспомгола» за границу, в том числе в Германию, что способствовало налаживанию полезных контактов, убеждало в искренности советской власти и подталкивало к практической работе. В самом Берлине устраивались концерты, вечера и встречи с деятелями науки, культуры, проводились другие акции в пользу голодающих. Знаменитый немецкий драматург, лауреат Нобелевской премии Г. Гауптман, безоговорочно поддержавший призывы к милосердию и пожертвованиям, заявил корреспонденту «Руля» С.И. Левину: «Помощь голодающим в России – здоровое начало в деле сближения народов, ибо в помощи России, надо надеяться, примет участие весь мир»²².

Несмотря на доносившиеся отовсюду призывы к помощи, необходимость поддержать своих соотечественников подвергалась у эмигрантов большим сомнениям. Уже цитировавшийся А. Дроздов в передовой статье «Самое главное» размышлял: «Сегодня на улице поймал ходкую эмигрантскую фразу:

– Чем хуже, тем лучше.

Пусть мрут миллионы чистых, с ними-де помрут и миллионы нечистых; пусть мрет чистая Россия, с ней-де помрет нечистая корона.

А ежели и подлинно Россия помрет? Не осталось людей – остались ненавистники; не осталось сердец – остались камушки»²³.

Многие эмигранты действительно верили, что голод обострит отношения населения и советской власти и ускорит падение режима. «Руль» в обзоре берлинской печати касался довольно типичного сопряжения этих явлений: «Германия весьма заинтересована в скорейшем оздоровлении России, – писал, например, профессор Гетш в Kreuzzeitung, – общие страдания связывают оба народа одним чувством. Германия должна все сделать, чтобы помочь в этой катастрофе». По мнению профессора, помощь может оказаться действительной, только если будет свергнуто большевистское иго²⁴.

В «Голосе России» появилась новость со ссылкой на Центральный Комитет помощи голодающим о том, что в Саратовской губернии власть временно переходит в руки комитета. «Последние новости» в Париже, упоминая французский источник, позднее констатируют: «Вопрос стал перед советской властью в виде дилеммы: “либо совершенно отказаться от помощи всероссийского комитета, либо смириться с временной передачей власти его представителям на местах”»²⁵. В этом случае появлялась бы надежда и на скорые перемены на родине. Это откликнулось эхом в Советской России. Как писал В.Д. Набоков, большевики «ожидали, что общественный комитет сможет укрепить их существование. Но они увидели, что враги советской власти могут извлечь из существования этого комитета большую выгоду для себя, чем это смогли бы сделать они»²⁶.

 

Закрытие «Всероспомгола» и угасание акции в Берлине

В конце августа в Берлин поступило сообщение²⁷ о прекращении работы «Всероспомгола» и аресте большинства его членов²⁸.. Новость произвела на эмиграцию удручающее впечатление. «Так закончилась первая и последняя попытка сотрудничества между советским режимом и уцелевшими элементами старого строя. Она показала степень их взаимной вражды и то, как любая независимая сила в Советской России становилась <...> центром иностранной интервенции, направленной против режима» (Карр, 1990: 152–153).

Позади был месяц не только надежд, но, казалось бы, и активной работы. В течение нескольких августовских недель под беспрерывными призывами помогать голодающим, обращениями об этом непосредственно к русским читателям газет (эмигрантам) удалось собрать для соотечественников весьма скудные средства²⁹. Оправдывалось предчувствие неудачи. «К величайшему стыду, – писал «Руль» в передовой статье, – все воззвания, дышащие такой трагической безысходностью, и все эти описания, от которых кровь стынет в жилах, не производят как будто никакого впечатления на русскую эмиграцию <...> А где же те многочисленные эмигранты, которые теперь разъехались по курортам, которые наполняют всякие благотворительные балы, щеголяют бриллиантами и жемчугами? Неужели они останутся глухи? Ведь и они, полагаем, думают о возвращении в Россию»³⁰..

Слабая активность эмигрантов в деле помощи голодающим в России объяснялась разными причинами: многие не располагали никакими лишними средствами или занимались собственным обустройством своей жизни в Германии, кто-то не считал возможным помогать по политическим причинам, кого-то не убеждала пропаганда и т.д. С закрытием «Всероспомгола» тема голодного бедствия на родине стала терять политическую остроту и ушла на второй план. Печальные результаты кампании послужили со стороны эмигрантов поводом для публичных разбирательств и упреков самим себе. «Зная, как мало энергии и убеж­денности, – читаем в «Руле», – было до сих пор в этих попытках [продовольственного содействия России. – А.Л.], нельзя не опасаться, что они и вовсе завянут под дыханием ледяного ветра, веющего оттуда»³¹.

Помощь США, Германии, других стран продолжала поступать в Советскую Россию. Но среди эмигрантов кампания борьбы с катастрофой постепенно сходила на нет: «Будущее создаст, быть может, доступные и для эмиграции нашей формы участия в международной помощи»³². Акцент на помощь, которая могла бы продемонстрировать живую взаи­мосвязь «России в России» и «России вне России», смещался в плоскость посильного, скорее символического участия.

Общественные деятели и журналисты русской эмиграции по-прежнему использовали любые возможности для продолжения борьбы с голодом. О нем напоминали, его увязывали с актуальными проблемами даже в книжных рецензиях (Журналистика русского зарубежья XIX–XX веков, 2003: 177). М.А. Алданов в газете «Голос России», отзываясь на роман Ф. Сологуба, выявил новую тенденцию в литературе России: «В  Заклинательнице Змей” мы видим только то, что автору романа мучительно приятно по любому поводу и без повода перечислять рыжички, груздочки, телятину под бешемелью и французские сардины. И не надо быть особенно сентиментальным человеком для того, чтобы испытать при этом жуткое чувство. В нашей стране создается голодное искусство»³³.

Таким образом, кампания помощи голодающим, отголосками прослеживаясь в газетах, сходила на нет. «В наш кинематографический век, – справедливо отмечала социалистическая газета Justice, – одно событие быстро сменяет другое, занимает внимание публики на короткий срок и затем дает место чему-нибудь столь же или менее значительному <...> Несколько недель тому назад только и слышно было, что о голоде в России. С тех пор вопрос о нашей безработице, а ныне безумное отношение Die-Hards (группы консерваторов) к ирландским переговорам отодвинули эту трагедию на задний план <...> Кому теперь дело до миллионов голодающих или угрожаемых голодом в России? Боюсь, что немногим»³⁴.

Акция сбора помощи голодающим стала важной страницей в истории первой волны русской эмиграции. Однако газеты, выступая организатором этих сборов, смогли собрать лишь символическую сумму для борьбы с бедой, охватившей значительные территории Советской России. Вместе с тем издания стали и основным критиком невысокой активности эмигрантского сообщества.

 

Примечания

¹ Время. 1921. Авг., 1. № 161.

² Русскоязычная газета эмиграции. Выходила ежедневно в Берлине в 1919–1922 гг. Одно из наиболее заметных изданий того времени наряду с газетами «Руль», «Время», «Новый мир», «Накануне», «Призыв». Позиционировалась как «орган независимой русской политической мысли» (1919), «орган русской демократической мысли» (1919–1921). Открыто связывала свою позицию с именами известных дея­телей эмиграции: П.Н. Милюкова (5 августа 1921 – 21 февраля 1922 г.; см.: Милюков П.Н. Наша позиция // Голос России. 1921. Авг., 5. № 728) и группой эсеров во главе с В.М. Черновым (22 февраля – 15 октября 1922 г.; см.: От новой редакции «Голоса России» // Голос России. 1922. Февр., 22. № 897). Среди известных авторов: М. Цветаева, А. Белый, М. Алданов, А. Ремизов и др.

³ Голос России. 1921. Авг., 3. № 726.

⁴ Одна из наиболее влиятельных русскоязычных газет эмиграции. Выходила еже­дневно в Берлине, в 1920–1931 гг. под редакцией И.В. Гессена, А.И. Каминки, В.Д. Набокова, отца писателя В.В. Набокова. Все три редактора до эмиграции из России были заметными деятелями Конституционно-демократической партии (партии кадетов). После трагической гибели В.Д. Набокова в 1922 г. редакторами газеты остались И.В. Гессен, А.И. Каминка, однако в каждом номере издание на первой странице продолжало публиковать имена всех троих основателей. Газета не связывала своей позиции с установками партии кадетов, однако они улавливались на ее страницах. Писала о политической жизни в Европе и мире. Особое место в ней занимала рубрика «В Советской России». Публиковала рецензии на новые книги, а также литературные произведения. Здесь начал публиковаться В. Сирин (В.В. Набоков). Среди известных авторов: И. Бунин, Д. Мережковский, П. Струве, И. Соколов-Микитов и др.

⁵ Ужасы голода // Руль. 1921. Авг., 3. № 215.

⁶ ГАРФ. Ф. 5882. Оп. 1. Д. 4.

⁷ Руль. 1921. Авг., 20. № 230.

⁸ Для выполнения Версальского мирного договора в марте 1921 г. в Верхней Силезии был организован плебисцит, на котором 60% населения высказалось за то, чтобы Верхняя Силезия осталась в составе Германии. Плебисцит стал результатом компромисса между правительством Франции, заинтересованным в отторжении этой территории от Германии и ее ослаблении таким образом, и правительством Великобритании, не желавшим видеть Францию сверхдержавой в послевоенной Европе. Уже в мае, после публикации результатов плебисцита, в Верхней Силезии начались народные волнения. Население этой части Германии, имевшее неопределенный юридический статус, нуждалось в немедленной экономической помощи.

⁹ Помощь голодающим. В Берлине. Беседа с президентом департамента здравоохранения д-ром Ф. Бумм // Руль. 1921. Авг., 9. № 220.

¹⁰ «Время» – еженедельная литературная, политическая и экономическая эмигрантская русскоязычная газета. Выходила в Берлине в 1919–1925 гг. Позиционировалась как «независимый орган сближения народов» (1919–1920). Декларировала цели примирения воюющих, поскольку прекращение экономических и культурных связей несет вред обеим сторонам. С 1921 г. литературный раздел выходит в газете на первый план. Публикуются рецензии на новые книжные издания, выходящие как в Германии, так и в России. Среди известных авторов: И. Северянин, А. Куприн, Р. Гуль, А. Дроздов, А. Яковлев и др.

¹¹ «Русский Общественный Комитет помощи голодающему населению России ставит себе задачей организацию указанной помощи вне всяких политических целей, которую она принципиально и сознательно в своей деятельности устраняет <...> При этом Русский Общественный Комитет в Германии полагает, что помимо своей непосредственной работы по собиранию средств среди русских, проживающих в Германии, в силу своих связей с различными кругами германского общества, он мог бы оказать существенную пользу Всероссийскому комитету в деле привлечения внимания и сочувствия германского общественного мнения к русскому бедствию». Цит. по: Руль. 1921. Авг., 11. № 222.

¹² Голод. На помощь! // Руль. 1921. Авг., 2. № 214.

¹³ Там же.

¹⁴ Самое главное // Время. 1921. Авг., 8. № 162.

¹⁵ Телеграммы. Полный состав Комитета помощи голодающим // Руль. 1921. Авг., 3. № 215.

¹⁶ Роспуск Общественного комитета // Время. 1921. Сент., 5. № 166.

¹⁷ Обращение к международному пролетариату // Правда. Авг., 6. № 172.

¹⁸ Цит. по: Руль. 1921. Авг., 11. № 222.

¹⁹ Руль. 1921. Авг., 2. № 214.

²⁰ Там же.

²¹ Руль. 1921. Авг., 5. №. 217.

²² Голод в России. Беседа с Герхартом Гауптманом // Руль. 1921. Авг., 3. № 215.

²³ Самое главное // Время. 1921. Авг., 8. № 162.

²⁴ Печать // Руль. 1921. Авг., 4. № 216.

²⁵ Последние новости. 1921. Авг., 22.

²⁶ Время. 1921. Сент., 5. № 166.

²⁷ Закрытие всероссийского комитета помощи // Руль. 1921. Авг., 31. № 239.

²⁸ Он был закрыт 27 августа 1921 г. В Берлине об этом стало известно 30 августа.

²⁹ Всего с «преждепоступившими» редакция газеты «Руль» к 28 августа собрала 15 986 марок 20 пфеннигов, 330 финских марок и 940 царских рублей. Что касается сумм, собранных к началу сентября Берлинским русским комитетом помощи, то, по словам его руководителя И.В. Гессена, они «незначительны» (Время. 1921. Сент., 5. № 166). Для примера: Газета «Руль» в это время стоила 50 пфеннигов.

³⁰ Руль. 1921. Авг., 25. № 234.

³¹ Тревожные вопросы // Руль. 1921. Сент., 3. № 242.

³² Там же.

³³ Алданов М. Федор Сологуб – Заклинательница Змей – роман, изд. «Слово», 1921 // Голос России. 1921. Авг., 14. № 736.

³⁴ Цит. по: Письмо из Лондона // Руль. 1921. Ноябрь, 9. № 298.

 

Библиография

Журналистика русского зарубежья XIX–XX веков: учеб. пособие / под. ред. Г.В. Жиркова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003.

Карр Э. История Советской России. Кн. 1. Т. 1, 2: Большевистская революция. 1917–1923 / пер. с англ. М.: Прогресс, 1990.

Лысенко А.В. Голос изгнания: становление газет русского Берлина и их эволюция в 1919–1922 гг. М.: Рус. кн., 2000.

Урядова А.В. Голод 1920-х гг. в России и Русское зарубежье. СПб.: Алетейя, 2010.

Урядова А.В. Советская Россия 1920-х: восприятие эмиграции. Ярославль: ЯрГУ, 2011.

Дата поступления в редакцию: 07.05. 2023
Дата публикации: 20.06.2023