Ссылка для цитирования: Ундозерова К.С. Тема семьи на страницах журнала «Работница» // Меди@льманах. 2024. № 4 (123). С. 64−73. DOI: 10.30547/mediaalmanah.4.2024.6473
УДК 316.36:070-055.2
DOI: 10.30547/mediaalmanah.4.2024.6473
EDN: JCMZDP
© Ундозерова Карина Станиславовна
аспирантка кафедры истории и правового регулирования отечественных СМИ факультета журналистики МГУ; старший специалист по связям с общественностью в ГБУК г. Москвы
«Театр им. Моссовета»
(г. Москва, Россия), lipskayakarina1998@gmail.com
В 1920 гг. в государственной политике СССР по женскому вопросу преобладала установка на «раскрепощение». Это связано со многими факторами, в том числе и с экономическим — с необходимостью увеличения рабочих рук в стране, перенесшей Первую мировую и Гражданскую войны, а также революции. Существовала и идеологическая установка на то, что нужно стереть привычную для старого режима грань различия мужчины и женщины: прежде всего это — товарищи, которые должны вместе трудиться на благо коммунизма.
Словосочетание «раскрепощение женщины» неоднократно повторяется в тезисах для агитаторов, которые публиковались в «Вестнике агитации и пропаганды». Октябрьская революция сделала женщин «раскрепощенными» и «полноправными»: они принимают участие в выборах и могут избираться в Советы и другие общественные организации; отмена частной собственности ведет «к уничтожению брака как собственнической сделки», упрощен развод; «вмешательство церкви в дело брака устранено»; уничтожена почва для проституции; введен декретный отпуск и т.д.1
Собственно, в вышеприведенных тезисах кратко изложена политика партии по женскому вопросу. В связи с заданным официальной установкой вектором на «раскрепощение» женщины, содержание массовых женских журналов в 1920 гг. можно назвать феминистическим. Трансформация общественной роли женщины была неразрывно связана с изменением традиционной роли матери, хранительницы домашнего очага.
Предполагалось изменить «старый быт» — именно такое словосочетание встречается в работах В.И. Ленина, Н.К. Крупской, А.М. Коллонтай и др., а затем и на страницах «Работницы». Слово «быт» в данном случае следует трактовать как «уклад» (Минаева, 2015: 150), т.к. комплекс проблем, связанный с этим, включает в себя роль женщины в семье, ее отношения с детьми и с мужчиной, нормы ее поведения, привычки, жилищные условия и др.
Журнал «Работница», хотя и позиционировался как массовый женский журнал, в действительности скорее был «общественно-политическим по содержанию и пропагандистским по целям» (Минаева, 2013: 8). Задала вектор развития изданию и впоследствии осуществляла контроль над журналом на протяжении всей своей жизни Н.К. Крупская. Направление журнала формировали также и другие известные и яркие публицисты и революционные деятели своего времени: И.Ф. Арманд, А.М. Коллонтай и К.Н. Самойлова, опубликовавшие ряд работ, связанных с эмансипацией женщин2. Их идеи были изложены в популярной форме и задавали тон редакции «Работницы».
Публицистическую деятельность Н.К. Крупской по женскому вопросу можно назвать чрезвычайно плодотворной. Еще в 1901 г. выходит в свет небольшая брошюра под названием «Женщина-работница»3, ставшая первым марксистским обоснованием женского вопроса в России. В этой работе можно выделить два основных тезиса. Во-первых, автор ориентируется на идею экономической независимости женщины от мужчины, сформулированную еще Ф. Энгельсом: «...первой предпосылкой освобождения женщины является возвращение всего женского пола к общественному производству, что, в свою очередь, требует, чтобы индивидуальная семья перестала быть хозяйственной единицей общества» (1955: 71). Второй тезис был вдохновлен фундаментальным трудом немецкого социалиста А. Бебеля «Женщина и социализм» (1959). Освобождение женщины от тягот семейной жизни должно осуществляться за счет государства — именно оно возьмет на себя обязанности по воспитанию детей, домашнее приготовление пищи вытеснят общественные столовые, ручную стирку заменят прачечные и сушильни и т.д. В.И. Ленин, как и Н.К. Крупская, считал, что вопросу освобождения женщины от домашнего гнета должно уделяться больше практического внимания, а общественные столовые, ясли, детские сады — это «образчики ростков коммунизма» (Ленин, 1970: 24).
Тезисы Н.К. Крупской по поводу экономической независимости женщины и передачи домашних забот государству не вызывали нареканий у товарищей по партии. Спорными были взгляды другой революционерки — А.М. Коллонтай. Ее статья «Дорогу крылатому Эросу!», опубликованная в журнале «Молодая гвардия»4 и посвященная вопросам любви и половой морали, вызвала шумную дискуссию. В.И. Ленин подвергал резкой критике теорию «стакана воды», которую в его представлении олицетворял собой образ жизни А.М. Коллонтай. По мнению вождя, чрезмерная половая свобода «не вязалась» с революционными идеями5.
Следует также отметить и публикацию Р.А. Ковнатор на страницах «Коммунистки»6. Автор, бывшая студентка университета, рисовала образ женщины, утверждающей право как на свое гражданское признание, так и на реализацию любовных потребностей. В следующем номере в качестве ответа на статью Р.А. Ковнатор был размещен очерк Л.Н. Сталь «Новые женщины»7, героини которого без рефлексий и колебаний ставили общественный долг выше любви и сугубо женского предназначения. Собственно, этот образ «асексуальной» большевички, для которой общественное предназначение выше простых женских радостей, и будет взят за образец и в беллетристике, и в массовой женской печати.
Советское законодательство («Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве»8, Декрет «О расторжении брака»9 и др.) формально освобождало заключение брака от различных религиозных и сословных препятствий. На смену церковному венчанию пришел "свободный товарищеский союз двух равноправных, самостоятельно зарабатывающих членов великой трудовой семьи«10.
В данной статье рассматривается трансформация семейной роли женщины через призму темы любви, брака и развода на страницах журнала «Работница» в 1920-х гг.
Актуальность исследования, сопряженного с историей советской журналистики, обусловлена тем, что современное российское общество тесно связано с советской культурой и идеологией. Однако тема изменения семейной роли женщины на страницах журнала «Работница», одного из самых популярных массовых женских журналов советского периода, исследована недостаточно. Из отечественных авторов к этой теме обращались О.Д. Минаева (2013, 2014, 2015, 2016) и И.Ю. Говряков (2014, 2015). Истории советской женской прессы посвящены работы К.Л. Митрохиной (2007), В.В. Смеюхи (2001, 2012) и Е.Ю. Коломийцевой (2007). Стоит также отметить диссертацию И.В. Алферовой (2011), однако эта работа обращается в большей степени к историческому дискурсу, нежели исследованию советских СМИ. Из трудов зарубежных ученых особенно примечательна монография американского автора В. Голдман (Goldman, 1993; Голдман, 2010), посвященная феномену занятости советских женщин на производстве до Великой Отечественной войны.
Тема семьи в данной статье исследуется в том числе на примере беллетристических материалов журнала «Работница», в которых показаны новые формы отношений в семье и то, как нужно бороться со старым укладом. Особое внимание уделено реакции аудитории на новые советские законы, касающиеся заключения и расторжения брака. В ходе изучения беллетристических материалов и очерков выявлены основные сюжетные схемы «правильного-неправильного» поведения советских мужчин и женщин.
Для достижения исследовательской цели автор применил метод контент-анализа и качественного анализа, что позволило классифицировать весь объем публикаций журнала «Работница» по определенным темам, связанным с семейной проблематикой, и рассмотреть наиболее значимые, яркие и характерные очерки и беллетристические материалы.
Для работниц и крестьянок изменения законодательства касательно вопроса семьи, заключения и расторжения брака имели большую важность. В связи с этим редакция разъясняла на страницах журнала новые законы понятным для читательниц языком. Так, в первом номере «Работницы» за 1923 г.11 рассматривается принятие «Кодекса о брачном, семейном и опекунском праве», изданного в 1918 г. В статье говорится об отличии семейного права в СССР от буржуазного. Заключается оно в том, что в советской стране основой семьи признается только «действительное происхождение». «То есть, семейное право начинается с момента зачатия и рождения ребенка», — читаем далее. Права и обязанности родителей по отношению к детям одинаковы, вне зависимости был ли брак «законным» (зарегистрированным) или свободным (незарегистрированным). Автор статьи пишет о необязательности регистрации брака. Однако в то же время в интересах женщины советует оформлять брак юридически, т.к. «часто со стороны мужчины встречается обман или легкое отношение». Кроме того, в случаях, когда требуется формальные доказательства брака, например для получения пособия, женщине, не зарегистрировавшей своего брака, нужно «употребить значительные хлопоты» на доказательство в суде, что она является женой призванного на службу12.
Чтобы узнать мнение аудитории в отношении изменения брачного законодательства, редакция «Работницы» размещала анкеты для читательниц. Так, например, в первом номере за 1924 г. к рассмотрению работниц предлагаются следующие вопросы: 1) Есть ли что плохое для работницы от узаконенного советской властью гражданского брака? 2) Хорошо ли, по-вашему, что так легко получить развод? 3) Хорошо ли, по-вашему, ввести медицинское освидетельствование лиц, желающих вступить в брак? 4) Знаете ли вы о законе советской власти, который обязывает отца содержать ребенка, если он оставляет жену? 5) Как изменились ваши отношения с мужем с тех пор, как вы стали принимать участие в общественной жизни? 6) Считаете ли вы, что вопросы семейные могут разрешаться только внутри каждой семьи, или же эти вопросы должны обсуждаться «общественно», т.е. «всем рабочим классом»?
Интересным представляется анализ ответов читательниц по проекту семейно-брачного кодекса13. Наиболее спорными и одновременно привлекающими внимание работниц вопросами редакция называет проблемы, связанные с алиментами, ответственностью нескольких лиц, бывших одновременно в сожительстве с матерью ребенка в период зачатия, брачным возрастом и обязательностью регистрации брака.
Алименты, по мнению большинства читательниц, должны безоговорочно выплачиваться, но только на содержание ребенка. Работницы даже оспаривают правильность советского закона, согласно которому участвовать в расходах на содержание ребенка должны были все мужчины, близкие с женщиной в период зачатия. Читательницы осуждают подобную полигамию и утверждают, что привлечение нескольких мужчин к материальному обеспечению ребенка означает узаконивание проституции. Некоторые работницы даже предлагали в подобных случаях никого не привлекать к расходам, а ребенка забирать в детдом. Оспаривали читательницы и ранний возраст женщин для вступления в брак (согласно «Кодексу о брачном, семейном и опекунском праве» мужчина должен быть не моложе 18, женщина — не моложе 16 лет). В качестве аргумента работницы приводили вред половой жизни для молодого, неокрепшего организма и особенно тяжелые последствия абортов, к которым вынуждает бедность. Кроме того, работницы говорили, что к 16 годам женщина «не успевает созреть и умственно развиться», а раннее замужество и «масса обязанностей» (домашнее хозяйство и материнство), «падающие на нее» после свадьбы, мешают ей поднять культурный уровень. Касательно четвертого вопроса работницы рекомендовали обязательную регистрацию брака, хотя юридическое оформление союза никак не должно отражаться на статусе ребенка, ведь в Советском Союзе нет «внебрачных» детей14.
Разумеется, большой интерес аудитории также вызвала упрощенная процедура развода. Напомним, что в «Кодексе о брачном, семейном и опекунском праве» достаточным основанием для развода признавалось желание одного из супругов; сама же процедура, по свидетельствам современников, длилась менее часа.
Теме разводов журнал «Работница» посвящает большое количество материалов. Трансформация семейной и общественной роли женщины подразумевала отсутствие страха перед разрывом брака. Во-первых, при советской власти женщина экономически независима от мужчины, а следовательно, она не должна держаться за мужа как за кормильца. "...Когда женщина наравне с мужчиной вовлекается в строительство, рассматривать женщину только как жену при муже... мы не можем. Женщина не только на словах, но и на деле должна быть равноправной мужчине и идти с ним в ногу. Тех, кто гнусно поступает с женщиной, бросая ее на произвол судьбы с ребенком, советское государство сумеет одернуть"15.
Во-вторых, после революционного изменения жизненных целей и идеалов перед женщиной часто вставал вопрос: посвятить себя целиком общественной работе или оставаться примерной женой, хозяйкой и матерью. Журналисты безапелляционно предлагают поддержать женщин, которые "разрывают навсегда с тем, кто пытался преградить их победный путь«16.
Причинами развода на страницах «Работницы» часто являлось нежелание одной из сторон изменить старый быт. Так, причинами разрыва могли стать невежество и грубость мужчин, верных старым традициям; непонимание одного из супругов общественных интересов другого, религиозность одного из супругов и т.д.
В 1920 гг. в журнале выходит огромное количество беллетристических и журналистских материалов, демонстрирующих развод как единственно правильный выход из подобного взаимонепонимания. После развода женщина преображается, освобождается от буржуазной модели подчинения мужу. Так, Таня в рассказе «Свет увидела» говорит главной героине, что если бы они работали на фабрике, то были бы сами себе хозяйки, не давали себя в обиду деспотичному мужу и не боялись развода17. Героиня очерка «Старый быт надо бить!» так описывает свое положение после разрыва с мужем: "Наша семья преобразилась, и сама я почувствовала себя человеком! ...Я не сижу сложа руки, подрабатываю стиркой белья и взялась за общественную работу. Теперь я всем женщинам буду советовать не хныкать, не бояться разводов: ведь у нас, женщин, есть огромная поддержка — это советские законы"18.
Однако развод все-таки представляется радикальным решением вопроса семейных неурядиц. Более благоприятный и правильный с идеологической точки зрения исход — перевоспитание жены или мужа. Эта идея выражена, например, в рассказе "Чурка«19. Образцовый коммунист Андрей бросает жену Дашу с четырьмя детьми: она перестает понимать его политические и общественные интересы. В его отсутствие женщина устраивается на фабрику, чтобы прокормить детей, и увлекается общественной работой. Героиню выбирают в делегатки. На одном из собраний Андрей видит, как выступает его Даша. Он просит у жены прощения, спрашивает, где дети (Даша отдала их в детдом. — К.У.). Однако героиня не хочет сходиться с ним снова. Мужа она теперь подчеркнуто сухо называет тов. Смирновым. В финале рассказа Андрей радуется преображению своей Даши, но внутри у него «щемилось»: "Но не я вывел ее на эту дорогу«20. Таким образом, автор с помощью антитезиса показывает, что муж-коммунист должен был не только заниматься общественной работой, но и перевоспитать в первую очередь своего самого близкого человека — жену.
Положительный пример «перевоспитания» мужа можно найти в очерке «Строят новое», посвященном мартовской беспартийной конференции работниц и крестьянок Серпуховского уезда. Рабочий «Красного Текстильщика» Ягодкин говорит, что держал свою жену «в черном теле», считал, что «баба для горшка создана». Когда же его жену избрали делегаткой, «стал совсем зверем, и жизнь ее стала нестерпимой». Однако жене удалось наставить его на истинный путь, просветить. «Извините меня, раньше сам был темен», — говорит рабочий, чуть не прослезившись21.
После прихода новой власти патриархальные взгляды на традиционную роль женщины как «самки» и домохозяйки должны были уйти в прошлое. Отныне мужчина должен воспринимать женщину в первую очередь как друга и товарища. Теми же чувствами необходимо руководствоваться и женщине при выборе спутника жизни. «Слепая любовь» на страницах «Работницы» осуждается.
Редакция журнала печатает многочисленные рассказы, в которых мужчина-начальник обманывает красивую и неопытную девушку. Однако советская власть помогает отстоять интересы женщины, которая неизменно является положительной героиней. Мужчина же в подобных рассказах и журналистских очерках выступает отрицательным персонажем — нэпманом, буржуем или кулаком, олицетворяющим «старый уклад».
Например, о сексуальных домогательствах к работницам на фабрике повествует статья о Пивоваренном заводе в Москве. Помощник мастера Числов подходил к девушкам с «похабными ласками». Завком не решал этого дела — только смеялся. Однако автор материала, будучи коммунисткой, решила исправить сложившуюся ситуацию. Благодаря деятельности Прохоровой, на заводе были улучшены санитарные условия, выдана спецодежда, а Числов был смещен22. Похожий сюжет встречается и в других материалах, опубликованных в «Работнице»: "На грани"23, "Свой человек"24, "Оказия"25, "Делегатка Ерохина«26 и др.
Таким образом, на страницы партийных массовых женских журналов переносятся пропагандистские приемы классовой борьбы. Как отмечает О.Д. Минаева, «„женский вопрос“ часто превращается в борьбу против мужчин — ведь нужен был образ врага, который мешает равноправию» (2015: 158), хотя, разумеется, коммунистическая идея товарищества, братства и равенства полов не предполагала подобного негативного отношения к сильному полу.
Тем не менее в «Работнице» порой можно встретить и светлый, оптимистичный образ «товарищеского единения» мужчин и женщин. К подобной идиллической зарисовке авторы обращаются в статьях, посвященных общественным праздникам. Например, в публикации о Международном дне работниц читаем: "Слова докладчика невидимой нитью связаны с мыслью каждого рабочего и работницы. Рабочие жмут руки своим товарищам-работницам, целуются. По растроганным лицам струятся слезы«27.
И все же даже в условиях изменения жизненных ценностей желание найти личное счастье по-прежнему было очень важным для женщин. В связи с этим во многих стихотворениях работница находит любовь на фабрике или заводе, где она трудится, —получает «достойную награду» за работу и правильную общественную позицию.
В произведениях подчеркивается равный статус и товарищеское партнерство героев. Идеальным представляется союз двух коммунистов, пролетариев, тружеников деревни. В стихотворениях и рассказах авторы часто рисуют образ любви, построенной на общих ценностях и целях.
Так, много общего у героев стихотворения «Весеннее»: они дольше всех задерживаются на работе, «они рано труд свой полюбили, а себя лишь только за станком», по вечерам они вместе читают книги. Это «двое сильных, спаянных трудом» — работница и токарь. Примечательна весенняя атмосфера стихотворения, органично сочетающаяся с приемом индустриализации труда28.
Созданию подобного оптимистичного настроения способствует и стихотворение «Весенняя песня», в котором трудолюбивая героиня думает за работой о своем возлюбленном. При этом ее любовь к станку и любовь к мужчине сливаются воедино29. Образ возлюбленного лирической героини в стихотворении «Любовь» даже сравнивается с заводом: «Он чумазый, неумытый, / Как завод: / Ну так что ж!». В этом стихотворении автор идет на уступку традиционной трактовке любви (кузнец «лаской и отвагой сердце девичье зажег», ее «сердце запылало и волнуется, трепещет, как роса». В данном случае традиционная трактовка любви вполне оправдана, ведь избранник героини ее достоин: «Доставайся коммунисту / Кузнецу, / Моя гордость, / Светло-русая / Коса!») 30.
Женщина является другом, товарищем для своего возлюбленного в стихотворении "Слепая работница«31. Интеллектуальное партнерство любящих можно увидеть и в стихотворении А. Соколова «Танино солнце». Он синеблузый, она пролетарка. Руки Таниного возлюбленного хотя и «заскорузлые», зато «за трудом и лаской жарки». «Ровно солнце светозарное / Он для Тани заводской». Девушка «признает любовь свободную, без попов и без венчания», что характерно для старого быта и чему нет места в новом союзе двух любящих сердец32.
Ориентируясь на работы идеологов коммунистического движения, редакция журнала «Работница» в 1920-х гг. берет курс на «раскрепощение» женщины. На страницах издания журналисты разъясняют читательницам новые законы об упрощении процедуры заключения и расторжения брака. Анализ ответов работниц на вопросы анкеты касательно советского законодательства по семейным вопросам показал, что многие читательницы видели в нем «перегибы». По мнению современниц, привлечение к ответственности за ребенка нескольких партнеров, с которыми женщина была близка в период зачатия, означает узаконивание проституции. Оспаривается читательницами и ранний для женщины возраст вступления в брак (согласно закону, невеста должна быть не моложе 16 лет).
Читая журналистские очерки и беллетристические материалы, можно сделать вывод, что пропаганда разводов на страницах «Работницы» была довольно агрессивной. В публицистике и художественных рассказах сюжет зачастую выстраивается с помощью антитезы мужчина—женщина, где первый олицетворяет старый, буржуазный уклад, предстает в образе нэпмана. Главная же героиня демонстрирует безоговорочную верность революционным идеалам. Она не боится разрыва с необразованным мужем, и после развода вступает в новую, интересную жизнь, занимается общественной работой и строит коммунизм. Несомненно, подобные принципы классовой борьбы, перенесенные на отношения мужчины и женщины, формировали негативный образ представителя сильного пола в сознании читательниц, что не способствовало ни приближению «светлого коммунистического будущего», ни укреплению брачных уз.
Оптимистическая картина «товарищеского единения» мужчин и женщин предстает на страницах «Работницы» редко, в основном в публикациях, посвященных общественным праздникам. А традиционная трактовка любви появляется в издании достаточно часто, особенно в поэтической форме (однако подобных романтических зарисовок в процентном соотношении намного меньше, чем материалов, построенных на антитезе женщины-борца за революционные идеи и мужчины, верного старым принципам). Идеальным представляется союз двух коммунистов, пролетариев, тружеников деревни. Работница встречает своего суженого на заводе, на фабрике. В стихотворениях и рассказах авторами часто рисуется картина любви, построенной на общих ценностях и задачах.
1 См.: Вестн. агитации и пропаганды. 1920. № 2. С. 27–30; Вестн. агитации и пропаганды. 1921. № 7–8. С. 38–40.
2 См. напр.: Арманд И.Ф. Почему я стала защитницей Советской власти. М.: Госиздат, 1919; Арманд И.Ф. Очередные задачи по работе среди женщин. М.: Гос. изд-во, 1920; Коллонтай А.М. Работница за год революции. М.; Петроград: Коммунист, 1918; Коллонтай А.М. Семья и коммунистическое государство. М.; Петроград: Коммунист, 1918; Коллонтай А.М. Новая мораль и рабочий класс. М.: Изд-во ВЦИК Советов Р., К. и К. Депутатов, 1919; Коллонтай А.М. Работницы, крестьянки и красный фронт. М.: Гос. изд-во, 1920; Коллонтай А.М. Работница и крестьянка в Советской России. М.: Междунар. секретариат по работе среди женщин при Исполкоме Коминтерна, 1921; Самойлова К.Н. Организация работниц и ее задачи. Петроград: Рос. ком. партия, 1919; Самойлова К.Н. Коммунистическая партия и работница. Ташкент: Туркестанск. гос. изд-во, 1920; Самойлова К.Н. Крестьянка и Советская власть. М.: Гос. изд-во, 1921; Самойлова К.Н. Что дала работницам Советская власть? Екатеринбург: Гос. изд-во, Уральск. обл. отд-ние, 1921.
3 Крупская Н.К. Женщина-работница / под ред. В.И. Ленина. Мюнхен: Искра, 1901.
4 Коллонтай А.М. Дорогу крылатому Эросу! // Молодая гвардия. 1923. № 3. С. 111–124.
5 См.: Цеткин К. Из записной книжки // Воспоминания о Ленине. М.: Изд-во полит. лит., 1955. С. 44.
6 Ковнатор Р. Новая женщина в революционной литературе // Коммунистка. 1920. № 5. С. 32–35.
7 Сталь Л. Новые женщины // Коммунистка. 1920. № 6. С. 18.
8 Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве. Принят на сессии ВЦИК 16 сентября 1918 г. Режим доступа: https://docs.historyrussia.org/ru/nodes/12495 (дата обращения: 11.03.2024).
9 Режим доступа: https://docs.historyrussia.org/ru/nodes/348056-dekret-o-rastorzhenii-braka (дата обращения: 11.03.2024).
10 Первый Всероссийский съезд работниц. 16–21 ноября 1918 г. и его резолюции. Харьков: Всеукр. изд-во, 1920. С. 12.
11 Лисицын А. Работница и семья // Работница. 1923. № 1. С. 16–17.
12 Там же.
13 Что предлагают работницы? // Работница. 1926. № 5. С. 17.
14 Там же.
15 Гальперин М. Нужно ли ограничивать развод? // Работница. 1930. № 11. С. 18.
16 Алексеева Н. Мертвый хватает живого // Работница. 1928. № 7. С. 15.
17 Иванова М. Свет увидела. 1926. № 6. С. 6–8.
18 Ильина М. Старый быт надо бить! // Работница. 1930. № 4. С. 12.
19 Кадышева Р. Чурка // Работница. 1924. № 13–14. С. 15–16.
20 Там же.
21 Строят новое // Работница. 1924. № 13–14. С. 32.
22 Прохорова В. Как организовались наши работницы // Работница. 1924. № 15. С. 8–9.
23 М.А. На грани // Работница. 1923. № 1. С. 5–7.
24 Левенчук Т. Свой человек // Работница. 1924. № 13–14. С. 18–20.
25 Скворцов А. Оказия // Работница. 1924. № 15. С. 14–16.
26 Рязанцев Вс. Делегатка Ерохина // Работница. 1923. № 1. С. 10–11.
27 В.Ш. Всколыхнулась сила рабочая // Работница. 1923. № 4. С. 2.
28 Виноградов С. Весеннее // Работница. 1925. № 9. С. 20.
29 Доронин И. Весенняя песня // Работница. 1923. № 5. С. 6.
30 Ганьшин С. Любовь // Работница. 1923. № 2. С. 7.
31 Шоев Ф. Слепая работница // Работница. 1927. № 31. С. 12.
32 Соколов А. Танино солнце // Работница. 1923. № 4. С. 12.
Алферова И.В. «Женский вопрос» в теории и практике большевизма (первое десятилетие советской власти. 1917–1927 гг.): дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 2011.
Бебель А. Женщина и социализм. М.: Гос. изд-во полит. лит., 1959.
Боннер-Смеюха В.В. Отечественные женские журналы. Историко-типологическое исследование: дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2001.
Говряков И.Ю. «Женский вопрос» в публицистике и на страницах центральной советской печати 1917–1941 гг. Основные темы публикаций и критерии их отбора // История отечественных СМИ (1917–2000 гг.) / сост. О.Д. Минаева, Г.С. Варнакова. М.: Фак. журн. МГУ, 2014. С. 119–127.
Говряков И.Ю. «Женский вопрос» в советской публицистике 1920-х гг.: дис. ... канд. филол. наук. М., 2015.
Голдман В.З. Женщины у проходной. Гендерные отношения в советской индустрии (1917–1937 гг.) / пер. с англ. В.Ю. Лобовской. М.: РОССПЭН: Президентский центр Б.Н. Ельцина, 2010.
Коломийцева Е.Ю. Формирование женского универсального журнала в отечественной журналистике ХVIII—ХХ веков: история развития и типологические особенности: дис. ... д-ра филол. наук. Армавир, 2008.
Минаева О.Д. Борьба журнала «Работница» за аудиторию и тиражи в 1920–1930-е гг. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2013. № 5. С. 7–24.
Минаева О.Д. Журналы «Работница» и «Крестьянка» в решении «женского вопроса» в СССР в 1920–1930-е гг. М.: МедиаМир, 2015.
Минаева О.Д. «Может ли баба справить мужичью работу?» Особенности производственной пропаганды в советских журналах для женщин 1920-х гг. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2014. № 5. С. 112–119.
Минаева О.Д. Формирование и развитие системы периодических изданий для советских женщин в 1917–1941 гг.: дис. ... д-ра филол. наук. М., 2016.
Митрохина К.Л. Эволюция и типология российской женской прессы в 1779–1861 гг.: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2007.
Смеюха В.В. Феномен гендерной идентификации в медийном пространстве (на материале отечественных женских журналов): дис. ... д-ра филол. наук. Краснодар, 2012.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: в 30 т. Т. 21. М.: Политиздат, 1955. С. 28–178.
Goldman W. (1993) Women, the State and Revolution. Cambridge: Cambridge Univ. Publ.
Дата поступления в редакцию: 16.07.2024
Дата публикации: 20.08.2024
